Ящик с проклятием - [81]
Его имя.
Свет, белый и ослепляющий, наполнил тело, и Сеп снова стал костями и мускулами, сердцем и трепещущими лёгкими под порезанной, покрытой синяками холодной кожей. И было что-то ещё, что-то шелковистое и лёгкое. Он протянул руку, почувствовал притяжение на другом конце… а затем проснулся. Часы на запястье тикали, вороны взрывались на деревьях, перья плавно опускались на землю, а небо полнилось блестящими точками их глаз.
Сеп глотал прекрасный зелёный воздух, пока его рот не накрыли губы Хэдли – уверенные и мягкие, пахнущие ею, её дыханием, её кожей и её духами, – и влюблённые держались друг за друга, пока дождь смывал с них грязь, и каждый чувствовал, как бьётся в груди сердце другого; Сеп сжимал в кулаке платок, а Хэдли держала в руке клочок бумаги.
56. Материк
Август
Сеп перегнулся через перила и смотрел, как медузы, точно призраки, кружатся в воде у парома. Море было чёрным и гладким, а небо цвета полированной латуни – ярким и пульсирующим от жара. Сеп закрыл глаза и повернулся к нему лицом, почувствовал, как свет целует его кожу.
По мере приближения парома к материку остров уменьшался в размерах – стал уже настолько маленьким, что можно рукой прикрыть. Но даже с такого расстояния Сеп видел, как прилив отступает от величественных, покрытых ракушками костей острова.
А ещё он видел отсюда лес. Сеп вздрогнул, вспомнив мокрый камень и кроваво-чёрную почву, вспомнив запах меха Барнаби, когда сражался с медведем на той поляне.
Здесь, посреди смеющихся случайных попутчиков, произошедшее казалось нереальным, но Сеп сжал повязку на пальце и почувствовал, как бьётся пульс в полузажившем шраме на ноге. Он допил газировку, глядя, как остров исчезает в дымке.
– Ты такой серьёзный, – сказал Аркл, наклоняясь к нему. – Передумал? Если всё-таки решишь остаться, будет круто.
Сеп улыбнулся.
– Нет, я всё ещё хочу в интернат.
– Уверен? У вас там маленькая Тенч на подходе, директор и твоя мама съезжаются…
– Чувак…
– Бьюсь об заклад, Сороке понравится, если ты останешься. Вот Дэниелс будет не так рад. Ты же знаешь, что он винит тебя во всей этой истории с «вороньим глазом».
– Я знаю.
– Ему приходится ходить к психологу по поводу ночных кошмаров.
– Я знаю, Аркл.
– Я был на последнем матче сезона: Дэниелс пропустил два пенальти, и его удалили с поля. Чувак совсем развалился. – Глаза Аркла затуманились. – Красиво тут, дружище. Ты в порядке?
– Да, я просто… думаю о всяком.
– Ты слишком много думаешь, Сепстер. Погляди, что в моих книгах – сплошь картонные страницы и множество картинок. Кстати, о страницах… – Аркл придвинулся ближе и понизил голос. – Что ты написал на том листе бумаги?
– Что? – нахмурился Сеп.
– Бумага, – прошептал Аркл. – Та, которой ты собирался пожертвовать. Я видел, как ты отдал её Хэдли. И с тех пор она хранит эту записку.
– А с чего ты вообще спросил? – рассмеялся Сеп.
– Да стоило тебе отдать Хэдли этот листок, и она тебя поцеловала. Вот и думаю, как бы мне отправить похожее послание Анне Райт…
– Не скажу, – ухмыльнулся Сеп. – О, а что ты сделал с Розмари? Не сжёг же, я надеюсь?
– Ни за что! В смысле, поверить не могу, что нянчился с этой гадостью. Похоронил её в саду. Я вроде как взрослею.
– Хорошо, – кивнул Сеп. – Стой, а в чьём именно саду?
Аркл подмигнул.
– Какая разница. Слушай, ты же будешь приезжать на каникулы?
– Сейчас как раз каникулы. Я ещё даже не уехал.
– Знаю, но будешь, да? А то Лэмб добыла «Легенду о Зельде», и я думал…
– Обещаю. Даже стану заглядывать на выходных.
– И не только затем, чтобы поцеловаться с Хэдли?
Сеп закатил глаза.
– Я думал, ты за меня рад.
– Я и рад, – подтвердил Аркл. – Как твоя рука?
Сеп приподнял огромный гипс.
– Не очень.
– А как по мне, мило, – сообщила Хэдли, появляясь рядом. – Словно ты стащил один из пальцев у Микки-Мауса. – Она быстро щёлкнула друзей, а затем покопалась в сумке, держа Эллиот на сгибе локтя. – Магазин на пароме не бог весть, но держите: один леденец и один молочный батончик.
– Ой, Молочная Девочка! Ты поняла шутку! – просиял Аркл и моргнул от вспышки камеры. – А ты прихватила мои… – Хэдли вручила ему другую упаковку, – никотиновые пластыри? Спасибо, а то я уже задыхаюсь.
Сеп перевернул леденец и прочёл слова на нём.
– Символ Хилл Форда, – сказала Хэдли.
Сеп кивнул и ощутил внутри знакомый трепет. Словно почва из-под ног ушла.
– Спасибо, – поблагодарил он, взял руку Хэдли и перевернул. Порез на ладони начал бледнеть.
– Всё хорошо, – заверила Хэдли.
Сеп глянул на часы Мака, что размеренно тикали у него на запястье.
– Сколько ещё до дока? – спросил Аркл.
– Недолго. Через полчаса пристанем.
– Ты больше ничего не слышишь глухим ухом? – поинтересовалась Хэдли.
Сеп покачал головой.
– С тех пор как Лэмб вырвала гнилой зуб – нет. Можешь проверить – вдруг что-то просочится?
И склонился к Хэдли. Её губы коснулись его кожи, и по телу Сепа побежали мурашки.
– Я люблю тебя, Сеп Хоуп, – прошептала Хэдли.
Сеп улыбнулся.
– Это было моё здоровое ухо, – сказал он, сжал её руку, и они пошли к остальным ребятам.
