Ящик с проклятием - [62]

– С ним всё будет хорошо. Наверное. – Затем она коснулась плеча Хэдли. – Ты сама-то как? В порядке?

Та кивнула и медленно поднялась на ноги.

– Да. Просто хочу поскорее всё закончить.

– Я тоже, – поддержал Мак. – Хотите, я его понесу?

Аркл закашлялся, сел и улыбнулся. Из зубов торчала нить, а начёс помялся и опал.

– Сеп, ты как? – спросил он, словно только что проснулся. – Всё хорошо?

– Отлично, спасибо. Как себя чувствуешь? – поинтересовался Сеп, беря его за руку.

– Хорошо. Таааак хорошо – только не понимаю, почему гудит этот странный гул. Боже, а во рту-то как сухо. – Аркл согнулся и высунул длинный заострённый язык. – Газировка есть?

– Раздобудем, когда вернёмся. Уверен, что в порядке?

– Да… наверное… Но всё хорошо-хорошо-хорошо. Спасибо, Сеппи Сеп. Ты такой классный, знаешь?

– Заканчивайте, – вмешалась Лэмб. – К дому Роксбурга сюда.

Сеп отцепил от себя Аркла и оглянулся через плечо. Остальные уже стояли вместе.

– Идём, – сказал он, таща за собой Аркла.

И они пошли в лес. Ветер хлестал их всё сильнее, бил в нос вонью мертвечины и ерошил перья сидящих наверху ворон.

45. Розмари

Луна светила сквозь деревья, разбрасывая под ногами белые кружки. Облака над хижиной егеря были плоскими, цвета потускневшего серебра, а трава шевелилась, как колышущийся пруд.

Сеп отбросил волосы, когда те попали ему в глаза.

– Ты вроде предлагал прийти сюда засветло, – заметила Лэмб, нервно оглядываясь по сторонам.

– Может, ты ехала недостаточно быстро, – ответил Сеп, вздрагивая от шелеста листьев.

Аркл шёл на подгибающихся ногах, волочась вдоль изгороди и обнимая вывернутую наизнанку белку. Её мокрое и тяжёлое тельце висело в его руках, словно полотенце, вытащенное из стиральной машины.

– Господи, ты не можешь взять её с собой! – воскликнул Сеп.

– Я буду звать её Розмари, – сообщил он с блаженной улыбкой на лице.

– Я серьёзно, – взмолился Сеп.

– Ты не мой папаша, умник, – возразил Аркл, вздёрнув нос. – А может, я ещё бублик попрошу – и что?

– Аркл, ты не понимаешь, – настаивал Сеп. – Эта штука гнилая, и, вероятно, её убил ящик. Кто знает, что она может сделать?

– Думаешь, это тоже из-за ящика? – спросила Хэдли.

Сеп посмотрел на неё.

– А что ещё вывернуло бы животное наизнанку?

– Ну всё равно она моя, – заявил Аркл, отпрянув. – И я оставлю её насовсем, Септембер-Октобер-Новембер-Десембер.

Мак только головой покачал:

– Пусть носит.

– Идём, Розмари, – позвал Аркл, прижимая к груди блестящий комок. – А бублик мне всё-таки можно? Взаправду?

– Конечно, – ответил Сеп.

Их окружал ночной шёпот леса – скрип оседающих деревьев и шелест качающегося вереска. В хижине было темно, двери и окна закрыты.

Лэмб прикусила нижнюю губу изнутри.

– Что-то не так.

– Мы так далеко зашли. Мы должны…

– Сеп, мы пришли за помощью, но Роксбурга явно нет дома! Здесь слишком опасно, слишком темно, и мы слишком далеко от грузовика. Давай вернёмся.

Сеп посмотрел на домик. Очевидно, он был пуст. Но что-то не отпускало отсюда, как одежда, цепляющаяся за шип.

– Вдруг ему нужна наша помощь? – спросил Сеп. – Вдруг он лежит в луже крови и не может дотянуться до телефона?

– У него, наверное, даже телефона нет, – возразила Лэмб.

– Ну и разве я не прав? – сказал Септембер. – Если у него нет телефона, мы тем более должны ему помочь.

Она покачала головой:

– Это опасно, Сеп, не дури. Его нет дома. Бродит, наверное, по лесу, стреляет и плюётся.

– Мы с Розмари хотим к машине, – заявил Аркл.

– Ладно. Тогда я проверю, не там ли он, – сказал Сеп. – Кто со мной?

Аркл споткнулся; Мак его поймал и закинул себе на плечо.

– Отнесу-ка я его в машину. Если что-то случится, бежать с ним будет тяжело. Ты же нас догонишь?

– Ага. Управлюсь поскорее, – неуверенно пообещал Сеп.

Лэмб покачала головой и ушла за Арклом и Маком.

– Не пущу тебя в одиночку, – тревожно заявила Хэдли.

В груди Сепа затянулся узелок.

– Спасибо.

Он помог ей перелезть через лужу, задержал руку Хэдли на мгновение дольше, чем нужно, а затем они стояли в темноте, прислушиваясь к дыханию друг друга и всматриваясь в темноту. Хижина была квадратной и чёрной, её окружали пни.

– Если его действительно нет, то мы уйдём, хорошо? Обещаю, – сказал Сеп, – я просто чувствую, что с ним что-то случилось.

– Это так жутко, – призналась Хэдли. Её голос дрожал, и она придвинулась ближе.

– Что?

– Говорю, жутко это всё.

Сеп задел её руку.

– С тобой всё в порядке?

– Не совсем. Я чувствую слабость и головокружение, как будто из меня вытекает вся энергия.

– Это ящик; он изо всех сил пытается причинить нам вред. Магуайр сказала мне ещё кое-что: я был прав насчёт своего зуба, но он болит не от ворон, а от гнили.

– Что ты имеешь в виду?

– Ящик заставляет предметы разлагаться, именно так он распространяет своё влияние на мир – вспомни всех тех погибших животных и вонь от Барнаби. С моим зубом та же история: я вроде как ловлю частоту ящика, а зуб ловит сигнал через глухое ухо.

– Ты как будто жалеешь, что ел столько сладкого.

Сеп рассмеялся. Когда они подкрались к хижине, Хэдли взяла его за руку и спросила:

– А как ты оглох?

Он посмотрел на неё. Мрак превратил лицо Хэдли в плоскую маску, выделялись лишь глаза, ноздри и рот.