Ящик Пандоры. Семь историй о том, как наука может приносить нам вред - [79]

До тех пор пока ученые не смогут найти генетические или биохимические маркеры, с помощью которых можно четко отличить опасные виды рака от неопасных, мы будем продолжать страдать от гипердиагностики и лечения рака, который на самом деле вовсе и не рак. И будут продолжать убеждать, что наша жизнь спасена, хотя на самом деле не было никакой угрозы. Сегодня почти у 70 000 женщин ежегодно диагностируют рак молочной железы, от которого они никогда бы не умерли. Чрезмерная осторожность вызвала много ненужного страха, беспокойства и привела к тяжелым операциям.

7. Обратите внимание на маленького человека за занавесом.

В наши дни совсем не трудно найти людей, дающих советы, которые связаны с медициной или наукой, но основаны на «эффекте Волшебника страны Оз». Все специалисты по здоровью надеются, что благодаря их успешности и привлекательности никто не заметит недостатка доказательств. И они не любят, когда им бросают вызов. Когда маленький человек за занавесом оказывается не кем иным, как просто маленьким человеком за занавесом, он часто начинает жаловаться: ах, дело не в том, что его претензии безосновательны, просто злые силы сговорились, чтобы одолеть его.

Например, в 1998 году британский врач Эндрю Уэйкфилд предположил, что комбинированная вакцина против кори, паротита и краснухи (MMR) вызывает аутизм. Тысячи родителей в Великобритании и США перестали прививать детей этой вакциной. В результате сотни детей были госпитализированы и по меньшей мере четверо умерли от кори. После этого представители организаций общественного здравоохранения и академических сообществ провели более десятка исследований, сделав четкие и ясные выводы: прививка MMR не вызывала аутизм. Эндрю Уэйкфилд ошибался.

Если бы Уэйкфилд был настоящим ученым, то есть человеком, предполагающим, что его теория может оказаться неверной, он бы пересмотрел гору доказательств, которые лежали на поверхности, и отошел в сторону. Но он этого не сделал. У Уэйкфилда, как оказалось, было то, чего не должно быть у ученого, — неопровергаемая гипотеза. Прививка MMR вызывает аутизм, и все тут. И поэтому он сделал то, что и все лжеученые, поставленные перед фактом их ошибки: нашел «страшилку» и стал утверждать, что другие исследователи не пришли к аналогичному выводу, поскольку находились под давлением фармацевтической промышленности. Уэйкфилд хотел, чтобы мы поверили, будто тысячи исследователей, чиновников от здравоохранения, академиков и педиатров на нескольких континентах давно и безнадежно «куплены» фармацевтическими компаниями. Он имел в виду, что не подвергался такому давлению, следовательно, его теория неопровержима.

Лайнус Полинг не был исключением. Когда его теория о том, что витамин С помогает от рака, была опровергнута двумя исследованиями, опубликованными в New England Journal of Medicine, он пригрозил подать на журнал в суд. По словам Полинга, проблема не в том, что он неправ (в конце концов, он был Лайнусом Полингом, обладателем двух Нобелевских премий), а в заговоре медицинских учреждений. Те, как утверждал ученый, желали расправиться с ним, поскольку медицинское сообщество не заинтересовано, чтобы дешевый витамин C заменил дорогостоящие препараты для химиотерапии, на которых оно зарабатывало несколько десятков лет.

Если бы теории Эндрю Уэйкфилда и Лайнуса Полинга были верными, дальнейшие исследования подтвердили бы это. Но когда хорошо разработанные исследования опровергли их утверждения, они первым делом нападали на тех, кто счел их неверными. Они делали то, что сделал бы любой хороший адвокат, — заподозрили заговор. (Есть такое правило у юристов: когда закон на вашей стороне, отстаивайте закон; когда факты на вашей стороне, отстаивайте факты; когда и факты, и закон говорят против вас, нападайте на свидетеля.) В тот самый момент, когда вы слышите, что исследователи говорят о заговоре, самое время заподозрить, что их теории не имеют под собой никакой базы. И хотя их доводы относительно того, что происходит, когда вы честны с властью, звучат привлекательно, не факт, что они верны. Как сказал известный математик и опровергатель лженауки Норман Левит, «хотя Галилей и был бунтарем, не все бунтари — Галилеи», — как бы они ни старались убедить вас в том, что это не так.

Эпилог

История — это ошибка, которую мы исправляем вечно.

Энтони Марра. The Tsar of Love and Techno («Царь любви и техно»)

Когда любопытство Пандоры взяло верх, она открыла запретный ящик, неосознанно выпустив на волю бедствия: голод, горести, болезни, бедность, преступность и порок. Внутри осталась только надежда. Пандора снова открыла ящик — надежда тоже вышла в мир, и ей предстояло много работы, чтобы помочь тем людям, которых уже коснулись выпущенные из шкатулки беды.

Сейчас терминология изменилась, но смысл остался прежним. Теперь зло, вылетевшее из ящика Пандоры, имеет конкретные имена: вредители, насекомые, бактерии, вирусы, грибок, паразиты, токсины, рак, болезни сердца и боль — то есть все, что причиняет нам страдания или сокращает жизнь. И поэтому мы боремся. Мы надеемся сделать мир лучше с помощью научных и медицинских достижений. Но наш выбор бороться с этим злом означает, что мы решились на своего рода войну. И как говорится, на войне не без жертв. За все приходится платить. Наша задача — понять, не слишком ли высока цена. Иногда, как и в случае с вакцинами, антибиотиками и программами санитарии, цена была приемлемой. В других случаях, как с трансжирами, лоботомией и мегавитаминами, платить пришлось немало, но расчеты были простыми. Однако во многих ситуациях (например, с опиатами и синтетическими удобрениями) все было гораздо более сложно: выгода в краткосрочной перспективе наносила непоправимый вред в долгосрочной.