Ящик Пандоры - [113]

Чеснок все еще колебался. Наконец решился на что-то.

— Сейчас я свяжусь с руководством, пусть решает. Гончаренко откупорил бутылку лежавшим здесь же на столе ключом и залпом высадил стакан минералки. Чеснок покосился на милицейского майора, подошел к телефону, набрал номер, сказал, не называя должности и фамилии, несколько слов:

— Тут человечек из группы Била требует срочной встречи с шефом. Как скажете, так и будет...

Гончаренко сидел на стуле не шевелясь. Он собирался силами для следующего боя. И бой грянул, потому что-через полчаса на пороге кабинета появился генерал-лейтенант госбезопасности Феоктистов. Гончаренко напрягся, но испуг сумел скрыть.

Генерал пристально посмотрел на Гончаренко:

— Вы сказали, что пришли с чрезвычайными новостями? Выкладывайте, чего там у вас?

Гончаренко и здесь выстоял:

— Разговор может быть только наедине с вами, товарищ генерал.

Чесноков засмеялся:

— Ну ты, Гончар, даешь! Кто здесь командует, в конце концов?

Но Феоктистов щелкнул пальцами в воздухе, и Чесноков убрался из своего собственного кабинета в мгновение ока.

— Хоть я присягал вам на верность, товарищ генерал, но сведения касаются только главы нашего Вече. Никому другому сообщить их я не имею права. Мне нужно видеть Беса сейчас, незамедлительно. Я уже говорил, что завтра будет поздно.

— О чем идет речь? — уточнял Феоктистов.

— Могу,сказать только самому, товарищ генерал.

— Хорошо. Ждите. Я сейчас вернусь.

— Второй машине приготовиться, следуйте на расстоянии не менее пятисот метров,— сказал Грязнов в радиотелефон,— я вас страхую до черты города, далее сами.

Через несколько минут Феоктистов вернулся вместе с Чесноковым.

— Следуйте за мной,— сухо сказал он,— и вы, Чесноков, тоже.

Черный лимузин марки «БМВ» выехал из ворот почтового ящика. Гончаренко сидел не оборачиваясь и вообще делал вид, что его не очень интересует дорога, только иногда вытирал пот со лба и тогда незаметно взглядывал на циферблат, в стекле которого, как в зеркале, отражалась дорога: за ними, с дистанцией в три машины, следовала милицейская «волга».

Но вот они выехали на загородное шоссе, и Гончаренко уже не видел знакомой машины и, хотя знал, что так и должно быть, сердце его тоскливо сжалось. «Ты себе сам эту картинку нарисовал, Роман, теперь расхлебывай»,— сказал ему Грязнов. Много бы отдал сейчас майор, чтобы не быть подсадной уткой для своих же, а просто участвовать в очередной операции, каких он провел не один десяток за время работы в МУРе.

Шофер «БМВ» съехал на обочину дороги. Генерал Феоктистов протянул Роману Гончаренко черную ленту.

— У нас правило. Новичок должен ехать к шефу с завязанными глазами.

Гончаренко успел еще раз осмотреть дорогу: далеко позади маячил неказистый автомобильчик с прицепленными на крышу велосипедами. Больше на дороге ни одной машины не просматривалось.

Как он ни старался запомнить повороты, скоро потерял направление. Часа через полтора они остановились, с него сняли повязку. Кругом шумел непроглядный лес. Прошли пешком с километр, на неожиданно открывшемся взгляду шоссе стояла шикарная машина незнакомой марки с зеркальными стеклами. Из окна протянулась рука:

— Пропуск.

Гончаренко, стараясь не суетиться, протянул пластиковую карточку. В машине что-то загудело — не мотор, нет, потом двери открылись сами собой, и Гончаренко усадили на заднее сидение. Он снова вытер совершенно сухой лоб: далеко позади ехала группа из трех человек на велосипедах. Майор мог дать голову на отсечение, что одним из велосипедистов была оперативница Танька Мозговая.

47

Генеральный прокурор республики приканчивал уже третью бутылку минеральной воды.

— Думаю, что очную ставку «Амелин-Чуркин» проводить не будем по причине ее полной бесперспективности. Как, товарищи? — сказал он, когда присутствующие ознакомились со всеми материалами.

— Процедурное излишество,— сказал Турецкий. Это все, конечно, шпана, и Амелин и Красниковский, и тем более Чуркин. Если правда товарищ Крючков возглавляет эту штуку, то в наших рядах сам генеральный прокурор России. Выловим всех поодиночке...

— Я боюсь, товарищи, у нас нет времени вылавливать поодиночке. Я сейчас же связываюсь со своим президентом. Ей-Богу, не думал, что все так реально. Ведь о заговоре разговоры давно идут, доперестроечная машина без боя не сдастся, это только всесоюзному президенту не ясно. Набрал себе окружение из дерьма, простите, его нерешительность — а я так думаю, что и нежелание,— в проведении реформ создала благодатную почву для консолидации старой гвардии. Я не уверен, за кем пойдет народ, народ хочет порядка, страна вступила в полосу кризиса во всех областях жизни... Да что там говорить!

Генеральный» снова налил воды в хрустальный стакан, встал из-за стола:

— Товарищи, я сейчас еду в Белый дом к российскому президенту. Я думаю, мы выработаем с ним программу действий в масштабе республики. Я должен всех вас поблагодарить за огромную работу, за верность демократии, за доверие, наконец. Занимайтесь своими делами, оставьте заговорщиков на моей совести. Сегодня воскресенье, отдыхайте, а завтра вы приступите к своим обязанностям, у вас работы по горло. Грязнов с этим... как его...