Ярость стрелка Шарпа - [14]

— Нет, сэр. Извините.— Шарп поставил бы пенни против всех драгоценностей короны за то, что по крайней мере у одного из его парней плескался во фляжке ром или бренди, но стараться ради бригадира не собирался. — Есть вода, сэр.— Он предложил фляжку.

— К дьяволу вашу воду.

Предстояли часы ожидания, и Шарп рассчитывал, что его ребята не натворят за это время глупостей и будут вести себя разумно, а вот в отношении шести рейнджеров из 88-го такой уверенности не было. Коннахтские рейнджеры считались самым боевым полком во всей армии, но славились необузданностью и пренебрежением к дисциплине. Старшим у них был беззубый сержант, и Шарп, понимая, что если перетянет его на свою сторону, то обезопасит себя от возможных выходок остальных, направился к нему.

— Как вас зовут, сержант?

— Нулан, сэр.

— Я хочу, чтобы вы приглядывали вот за этим направлением.— Шарп указал на север, в сторону утеса. — Полагаю, лягушатников стоит ждать оттуда. Когда они появятся, подайте знак. Пропойте что-нибудь.

— Можете не сомневаться, сэр,— пообещал Нулан, — пропою. Не хуже какого-нибудь хора пропою.

— Если они придут,— продолжал Шарп, — нам придется отойти на юг. Я знаю, вы, парни, хороши, но вас все-таки маловато, чтобы драться с целым французским батальоном.

Сержант Нулан посмотрел на свою пятерку, пожевал губами, обдумывая заявление капитана, и с серьезным видом кивнул.

— Вы правы, сэр. Нас и впрямь маловато. Можно вопрос, сэр? Что вы собираетесь делать?

— Надеюсь, что лягушатникам надоест нас караулить и они уберутся в форт. Тогда мы спустимся к реке и попытаемся оторвать один понтон и перебраться на другой берег. Так и скажите вашим людям. Я хочу, чтобы мы все вернулись домой, а для этого нужно прежде всего набраться терпения.

Внизу снова затрещали выстрелы, и Шарп поспешил спуститься к Харперу. Французы предприняли еще одну попытку освободить плот. На сей раз они сделали канат из мушкетных ремней, и трое смельчаков залезли в реку, чтобы привязать его к брусу, соединявшему соседние понтоны. Одного удалось подстрелить, и он, прихрамывая, ковылял к берегу. Шарп начал перезаряжать винтовку, но тут и двое других рванули к укрытию, волоча за собой самодельный канат. Ремни натянулись и поднялись из воды. За дело, должно быть, взялись все, но при этом французов скрывали камни, и Шарп ничего не мог сделать. Канат задрожал, и один из понтонов вроде бы шевельнулся — возможно, ему только показалось,— но уже в следующий момент ремни лопнули, и стрелки на холме заулюлюкали.

Шарп посмотрел вдаль. Когда мост взорвался, на британской стороне осталось семь или восемь понтонов, и он не сомневался, что кому-нибудь придет в голову идея воспользоваться ими для организации спасательной экспедиции. Тем не менее время шло, а никто не появился. Либо французские пушки продырявили оставшиеся понтоны, либо спасателей просто не подпустили к берегу. В таком случае надежда на помощь со стороны таяла, и рассчитывать приходилось только на себя.

— Вам это ничего не напоминает? — спросил Харпер.

— Напоминает. Только я стараюсь не думать.

— Как те речки назывались?

— Дору и Тежу.

— Там ведь, сэр, лодок тоже не было,— бодро заметил Харпер.

— Потом-то мы их нашли,— сказал Шарп.

Два года назад его рота попала в ловушку на занятом неприятелем берегу Дору, а годом позже им с Харпером пришлось задержаться на Тежу, но в обоих случаях они вернулись к своим, а значит, вернутся и сейчас. И все-таки было бы лучше, если бы лягушатники ушли. Однако уходить французы не собирались и даже отправили посыльного в форт Жозефина. Гонец вскарабкался на холм, и стрелки вскинули винтовки, но парень так прыгал и метался из стороны в сторону, что ни у кого не поднялась рука спустить курок.

— Далековато,— объяснил, пожав плечами, Харпер. Хэгман, пожалуй, мог бы свалить посыльного и на таком расстоянии, но, сказать по правде, стрелкам просто не хватило духу стрелять по несчастному французу, проявившему немалую храбрость и рискнувшему собственной жизнью.

— Его отправили за подкреплением,— сказал Шарп.

Долгое время ничего не происходило. Обе стороны выжидали. Шарп лежал на спине, гладя на кружащего в высоком небе ястреба. Время от времени из-за камней высовывался француз, но, увидев стрелков, тут же прятался. Примерно через час какой-то парень помахал рукой, потом осторожно выступил из-за укрытия и жестом показал, что расстегивает штаны.

— Отлить приспичило,— заметил Харпер.

— Пусть его,— сказал Шарп, и стрелки подняли винтовки дулом вверх. Несколько французов подошли к реке и, сделав дело, вежливо помахали британцам в знак благодарности. Харпер помахал в ответ. У одного из рейнджеров нашлись три засохшие лепешки. Их смочили водой и поделили на всех, но обед, конечно, получился скудный.

— Без продуктов нам не протянуть,— пожаловался Мун, наблюдая за дележкой лепешки. Судя по голодному блеску в глазах, он собирался потребовать для себя увеличенную пайку, поэтому Шарп во всеуслышание объявил, что каждый получит по равной доле. Настроение у Муна заметно испортилось; от обычной бодрости не осталось и следа. — И как вы собираетесь нас кормить? — обратился он к Шарпу.