Ярость обреченных - [31]

Шаг влево – и елмань вражеского клинка лишь проскользнула под мышкой. Обретя опору, рублю по горизонтали, целя в голову. Противник ныряет под саблю с шагом вперед и рубит сверху вниз. Отступ – и плоскость клинка встречает блоком атаку дели…

Мы кружим уже пару минут, росчерки сабель слепят солнечными бликами, а удары со свистом режут воздух. Но взять верх не удается ни одному из поединщиков – кажется, наши силы равны.

Придется рискнуть.

Взрываюсь серией стремительных и жестких ударов, следующих по всем уровням. Делилер невольно отступает, но глаза его горят мрачным торжеством – как только опытный противник подстроится под навязанный рваный темп, он тут же найдет уязвимую брешь. Моя атака больше похожа на отчаянную попытку дожать противника, когда о защите уже не думаешь.

Но я не собираюсь дарить дели даже шанса на победу: замахнувшись для очередного удара, выпускаю саблю из руки, подхватив кистью левой на уровне живота, и одновременно меняю стойку. Стремительный укол левой в длинном выпаде достигает цели: кончик елмани коснулся груди противника, вспоров кожу.

– Ну что, хотел бы убить – убил бы. Моя победа. И помните, мое оружие – ятаган, а саблю в руки я взял из уважения к вам, делилер. Так что, «сорвиголовы», послужите под началом «рискующего головой»?

На этот раз недовольных в строю не оказалось.

– Баши, они опережают нас полдня на пути. Если чуть прибавим темп, нагоним уже завтра к вечеру.

Величественно кивнув Эмину – лучшему следопыту в сотне, – я, сцепив зубы, пришпорил коня. Пусть я и неплохо держался в седле, но до уровня прирожденных наездников дели мне далеко, а долгие переходы верхом мне в новинку. Весь пах и седалище уже отбиты, кожа стерта, и увеличение скорости движения причиняет новые муки.

Впрочем, Беркер-ага поступил мудро: к окончанию разведки я наверняка буду держаться в седле не хуже делилер и не вызову насмешек сипахов своей неуверенной посадкой.

Что касается преследования – к основной задаче глубинной разведки добавилась второстепенная. Позапрошлой ночью кто-то вырезал дальний патруль, и весьма сноровисто, а трупы умело спрятал. Начавшийся дождь скрыл следы, но само по себе нападение вызвало серьезный переполох.

И тем не менее никто бы не узнал, кто и с какой целью напал на часовых, если бы мои дели не умели читать следы. Впрочем, нам, скорее, повезло – маршрут беглецов совпадает с нашим, а Эмин случайно обнаружил вчера след десяти всадников на границе прошедшего дождя. Внимание следопыта зацепилось за свежесть отпечатка копыт и форму подковы – такие использовали склабины, но не наши всадники. Сложив оба факта воедино, я предположил, что следующие впереди всадники противника и напавшие на патрульный пост – одни и те же люди.

Барон Владуш Руга, полковник стражи

Давно уже привычный пейзаж степи, что неизменно снился мне в годы, проведенные вдали от Рогоры, и сегодня не радует разнообразием. Бескрайнее – покуда хватает глаз – море колышущихся на ветру ковылей, да редкие чахлые деревца, одиноко возвышающиеся над практически плоской землей. Впрочем, эти места мне уже хорошо знакомы – недаром я целых десять лет провел на границе Корга и Великого ковыля. Вот там вдали, к примеру, есть небольшой овраг, скрытый высокой травой от любопытных глаз. Впрочем, его можно найти по кабаньим тропам да многочисленному хрюканью. Хотя, скорее всего, – было можно… Многие поколения стражей находили приют в том овраге – на дне его бьет полноводный ключ, образующий крохотное озеро, вода которого, в свою очередь, питает дубовую рощицу. В ней и обитало кабанье семейство, неизвестно каким образом забредшее в степь… Периодически одна-другая свинья попадала в наши желудки, но мы старались не переводить поголовно столь редких здесь животных. Однако сколько лет прошло с тех пор – возможно, обглоданные кости последних свинок уже давно скрыты землей…

А вот там впереди виднеется небольшой холм, бывший когда-то усыпальницей-курганом какого-то родовитого степняка. Время сровняло землю, источило камень грубо тесанного истукана-бабы – и все же, без преувеличений, с этой высоты открывается вид на пяток верст вокруг. Поэтому двойку самых резвых дозорных я заранее отправил вперед – и младший боец уже практически поравнялся со мной, спеша доложить результаты наблюдения:

– Господин… Господин полковник…

Без особого раздражения, но и без всякого тепла в голосе коротко бросаю:

– Отдышись.

– Есть… Господин полковник, в шести верстах от нас замечен отряд под сотню всадников, следует со стороны заурцев.

– Хм, вот, значит, как…

Я не смог остаться в стороне, зная, что мой сын будет сражаться с лехами практически без шансов выжить. Потому честно довел беженцев до отрогов Каменного предела, обтекающих Рогору с востока, – как и обещал Аджею. И только после бросил клич среди воинов – вернуться и принять бой вместе с братьями. Впрочем, родные большинства юношей, только-только пришедших в стражу, или уже погибли, или находились среди бросивших возделанную землю вольных пашцев. Так что под мой стяг набралось едва ли полторы сотни добровольцев. Взяв со Сварга клятву беречь семью сына, я с бешеной скоростью повел сформированную хоругвь назад – в душе понимая, что уже не успею.