Ярославский мятеж - [6]

. Тогда ярославский Совет предполагал решить проблему путем введения в губернии и в городе военного положения, а всех недовольных предлагалось расстреливать на месте. «С контрреволюционными агитаторами и погромщиками буду поступать беспощадно, начиная с арестов и кончая расстрелами без всякого суда и следствия. Но так как в Ярославле 60 церквей и три монастыря, поэтому непорочных отцов здесь весьма достаточное количество для подобной пропаганды и получены сведения, что в церквях они призывают к вооруженному восстанию».

Упоминание священнослужителей в связи с беспорядками было отнюдь не случайным. На следующий день, то есть 28 января 1918 года, в Ярославле начался так называемый поповский мятеж. Сведения о нем сохранились совсем отрывочные, поэтому придется ограничиться информацией, которая приводится в официальной советской историографии. «Церковники вместе с меньшевиками и правыми эсерами, бывшими чиновниками, кацауровцами открыто выступили против Советской власти. Под видом „крестного хода“ толпа черносотенцев с пением: „Боже, царя храни!“ заполнила некоторые улицы центральной части города. В толпе раздавались призывы к погромам и свержению Советской власти, а также провокационные выстрелы. На Екатерининской (затем Крестьянской) улице „богомольные“ лавочники избили нескольких советских служащих, а потом с ружьями, топорами и револьверами напали на группу красногвардейцев в районе „Мытного“ рынка. Красногвардейцы были обезоружены и избиты. Такие же беспорядки в тот же день происходили и на других улицах города. Выступали ораторы-черносотенцы, раздавались призывы к разоружению Красной гвардии и милиции. Подоспевшие красногвардейцы совместно с отрядом солдат только лишь к вечеру сумели восстановить порядок в городе».

На февраль 1918 года в Ярославле было намечено несколько крупных крестных ходов, и представители советской власти откровенно боялись, что дело закончится новыми беспорядками и попытками разоружить Красную гвардию (забегая вперед, можно сказать, что только зимой 1918 года подобных попыток было по меньшей мере три). В Москву летит очередной запрос: «17 февраля назначают крестный ход, а пока ведут усиленную свою агитацию, то я прошу ваших указаний, как поступать с этими лицемерами, святыми отцами. Арестовывать их и сажать ли в тюрьму или запереть церкви и монастыри?» Впрочем, Ярославский Совет не решился на столь радикальные меры. Ссылаясь на уважение чувств верующих, религиозное шествие в этот день официально разрешили. Однако было сделано строгое предупреждение, что ответственность за сохранение порядка будет возложена на духовенство. Одновременно Ярославский Совет опубликовал обращение к населению Ярославля. В нем говорилось: «Духовенство, опечаленное по материальным соображениям отделением церкви от государства, занялось вместо проповедей о смирении и кротости агитацией, направленной к свержению Советской власти. Крестный ход, назначенный на 17 февраля, направлен против власти рабоче-крестьянского правительства». Обращение далее призывало население города не поддаваться на провокации, соблюдать спокойствие и выдержку. Для поддержания порядка в городе и уезде были выделены небольшие воинские отряды, в которых предварительно прошли митинги и собрания. Общее собрание солдат 211-го полка постановило: «Никакого участия в крестном ходе, устраиваемом буржуазией и попами, не принимать, и 211-й полк заявляет, что он твердо стоит на страже интересов трудящихся». На случай вооруженных выступлений контрреволюции городской комитет партии образовал чрезвычайный штаб, которому были подчинены воинские части. Штаб возглавили большевики П.Д. Будкин и Д.И. Гарновский. Несмотря на имевшие место во время крестного хода провокационные призывы, участники шествия мирно разошлись по домам.

Опасаясь, что ситуация выйдет из-под контроля, 3 марта 1918 года Ярославский губисполком обращается в исполнительный комитет Ярославского Совета об объявлении губернии на военном положении. «Управление губернией должно быть передано Губернскому Военно-Революционному Комитету; ему же подчиняются все вооруженные силы в губернии. При этом все общественные учреждения и заведения с 11 часов вечера до 6 часов утра прекращают работу, а на аналогичное время прекращается движение по улицам без особых пропусков местных советов воспрещается, то есть вводится “комендантский час”». Самым важным в этом обращении был призыв к «беспощадной борьбе вплоть до расстрелов с погромной агитацией, спекуляцией и контрреволюцией». Также планировалось запретить проведение без особого разрешения любых собраний, митингов и сборищ. Положение было отменено только в последних числах апреля. Впрочем, это вовсе не значило, что обстановка в городе нормализовалась. 31 марта 1918 года «Известия советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов города Ярославля и Ярославской губернии» № 56 публикуют приказ ярославского комиссара Красной гвардии и губернского комиссара гражданской милиции, в котором среди прочего сообщалось: «Принимая во внимание замыслы кучки несознательных железнодорожников относительно разоружения красногвардейцев, истинных поборников свободы и революции, я, губернский комиссар гражданской милиции и красной гвардии, категорически заявляю: всякий, кто бы ни был, если позволит напасть на рабочую красную гвардию, не имея мандата от Совета, есть контрреволюционер, и по отношению к нападающему будут приняты самые суровые меры наказания по законам военного времени»