Ярлык Великого Хана - [13]

От первого наскочившего на него брянского воина он отбился удачно: быстро пригнувшись к гриве коня, избежал сокрушительного удара меча, который просвистал над его головой, а затем, разом выпрямившись и махнув наудалую саблей, он с радостью увидел, что противник его валится с седла. Однако радость эта была преждевременной: другой брянский дружинник,– один из вчерашних караульных,– здоровенный детина, вооруженный пудовой палицей, узнал Лаврушку направил на него коня.

– А, это ты, чертов хорек!– закричал он,– Ну, пожди, зараз я тя научу, как из полона бегать и чужих коней уводить!

Лаврушка поднял было саблю, но могучий удар окованной железом дубины выбил ее из его неопытных рук. Палица вновь взметнулась кверху и на этот раз размозжила бы голову беззащитному теперь Лаврушке, если бы Василий, рубивший рядом, не пришел на выручку: наскочив сбоку на верзилу, махнул саблей, и страшная палица, вместе с отсеченной рукой покатилась под ноги коням.

Спаси тя Христос, княжич, как ты меня спас,– крикнул Лаврушка, не чаявший остаться в живых.

– Ништо,– ответил Василий.– Подбирай-ка саблю да вдругораз не плошай!

– Да ты, сынок, возьми-ка лучше вот энту штуку,– сказал один из развязанных Лаврушкой крестьян, подавая ему упавшую на землю палицу.– Она нашему брату куды сподручней сабли! Лаврушка принял новое оружие, для пробы взмахнул им в воздухе и сразу понял, что земляк его говорят дело. Через минуту его палица уже мелькала над головами брянцев, в самой гуще свалки.

Княжич между тем старался пробиться поближе к Голофееву, но это было нелегко, так как он находился но другую сторону дороги, загроможденной в этом месте телегами. Вокруг них шла сейчас горячая схватка.Брянский воевода, так и не успевший надеть шлема, который скатился у него с седла при первой же сшибке, посмеиваясь, вертелся на своем жеребце среди нападающих, отбивая удары и ловко действуя саблей. Он был искусным воином, прошедшим у всегда воюющих брянских князей хорошую боевую школу, а потому вскоре вокруг него расчистилось место и на земле уже лежало несколько сраженных им карачевских дружинников. Остальные невольно подались назад.

– А ну, пахари, наскакивай, кто еще желает попробовать брянского гостинца!– куражился Голофеев.– Вы, чай, у своих святых князей больше приучены саблями дрова колоть, чем рубиться! Пользуйся, карачевщина, сей день всех обучаю бесплатно!

– Погоди, Пашка, может, и я тебя койчему выучу! – крикнул Никита Толбугин, пробиваясь к нему на своем могучем коне.

– А, здорово, перевертыш!– узнал старого сослуживца Голофсев.– Ну как, отдохнул у князя Пантелея Мстиславича от ратного дела? Небось коров у него доишь?

– Я-то не дою, а вот тебя, как приведем в Карачев, мы к этому делу и приставим,– ответил Никита, замахиваясь тяжелым мечом. Но Голофеев, знавший, что теперь встретился с серьезным противником, был начеку и легко отбил удар.

Начался поединок, в котором возможности сторон казались равными. Голофеев уступал Никите по силе, но зато превосходил его ловкостью и навыком. Он перестал зубоскалить и все внимание сосредоточил на острие сабли. В короткий срок он сбил с противника шишак и задел его щеку. Рана была пустячная, но лицо Никиты залилось кровью, и Голофеев снова повеселел.

– Пожди, колода, сейчас я из тебя наколю лучины, начал он, но кончить не успел: под ударом Никиты сабля его

переломилась надвое, а в следующую секунду, богатырской рукой вырванный из седла, он уже барахтался на земле и двое карачевцев вязали его ремнями.

Эта победа Никиты решила исход сражения, которое уже подходило к концу. Люди княжича Василия всюду теснили брянцев. Развязавшие друг друга пленники, вооружившись чем попало, крушили их с тыла и вязали упавших на землю или сдавшихся. Увидев, что схвачен их воевода, немногие еще защищавшиеся брянцы побросали оружие. Лишь человек сорок, находившихся в самом хвосте колонны, успели повернуть коней и вскачь пустились назад, по дороге. Зная, что там они столкнутся с отрядом Алтухова, Василий тотчас послал следом за ними с полсотни всадников, чтобы зажать их с двух сторон. Алтухов в это время уже подходил к поляне. Попав между двух огней, беглецы предпочли в новый неравный бой не вступать и сдались по первому требованию.

– Ну, с полем тебя, Василей Пантелевч,– сказал воевода, подъезжая к Василию.– Быстро ты управился! Мы всего на версту позади их держались и то ко времени не поспели. Однако много вы их посекли, – добавил он, оглядывая усеянную телами поляну. Чтобы в другой раз поразмыслили, допрежь чем идти разбойничать в нашу землю,– ответил княжич, снимая шлем и вытирая платком вспотевшую голову. – Но их тут больше повязанных валяется, нежели убитых. Разбери-ка, Семен Никитич, что к чему, да наведи счет и порядок. Такоже погляди, чтобы раненым немедля была помощь оказана.

Алтухов тотчас приказал освобожденным крестьянам подобрать раненых и отнести их на берег ручья, протекавшего нескольких саженях от поляны. Убитых он велел складывать отдельно, у дороги. Дружинники, под наблюдением Никиты, тем временем собирали пленных, ловили коней и сносили в кучу взятое у брянцев оружие.