Ярче, чем солнце - [27]

Он увидел в Миранде всего лишь ловкую девицу, желавшую выгодно использовать свою внешность, одну из многих тысяч обивавших пороги храма богатства и роскоши, куда им не было доступа.

На ужин подали крабовый салат и белую рыбу с молодым картофелем под соусом из муки, петрушки, сельдерея и лимона. На сладкое была клубника со взбитыми сливками, а также несколько напичканных цукатами и изюмом кексов и кремовых пирожных, которых Дилан, конечно, не ел.

Мистер Макдафф не стал пить кофе и, довольно сухо извинившись, удалился к себе. Позже Дилан пояснил, что у отца больное сердце.

«И вместе с тем холодное и безжалостное», — подумала Миранда.

Она чувствовала, что потерпела поражение. Это случалось нечасто.

А ведь она уже рассказала матери и отцу о том, что ей сделал предложение сам Дилан Макдафф! Эбби едва не упала в обморок от восторга, а отец усомнился в том, правду ли она говорит. А еще Миранда сообщила об этом Кермиту.

Вспомнив о нем, она невольно вздохнула. Все же он сильно отличался от Дилана. Увидев человека, который не хочет убираться с его пути, Кермит ни за что не свернул бы в сторону.

Заметно расстроенный Дилан пригласил Миранду пройти наверх. Его комната напоминала ее собственную: ничего лишнего, много книг. Рисунков не было: он хранил их в папке, оберегая от посторонних глаз, и не показывал даже отцу.

— Я не понравилась мистеру Макдаффу, — сказала Миранда, присев на диван.

— Это не имеет значения. Мы все равно поженимся.

— Но он может вас наказать. Например, лишить наследства.

Дилан помотал головой.

— Нет! Он меня любит.

«Разве любовь бывает важнее денег?» — подумала Миранда. Впрочем, она еще никогда не любила.

Ей ничего не оставалось, как сказать:

— Что ж, будем надеяться на лучшее.

— Миранда! — Дилан взял ее за руки. — Я ухожу на войну. Отбываю на другой континент. Отец знает об этом, но пока не может поверить. Мы вступим в брак, когда я вернусь, хорошо? Если он не изменит своего решения, церемония будет скромной, но вы же не против?

Миранда мечтала о пышном венчании напоказ всему Галифаксу, потому ей пришлось покривить душой:

— Конечно, нет.

А потом в ее голову пришла одна мысль. Она давно хотела узнать ту соблазнительную тайну близости мужчины и женщины, о которой писали в некоторых книгах. Отчего-то она полагала, что это станет ключом к свободе, скрытой формой протеста против привычных и потому ненавистных жизненных устоев, того убогого существования, на какое ее обрекала судьба.

И главное, она была уверена в том, что после этого Дилан женится на ней даже вопреки воле отца. Ведь о его порядочности впору было слагать легенды!

— Вы по-прежнему хотите записаться в армию, Дилан?

— Я уже сделал это. Я уезжаю через неделю.

Сколько Миранда ни уговаривала его, он так и не передумал. Это было, пожалуй, единственное, в чем он не желал ей уступать. Она считала, что это ужасно глупо, что он ведет себя, как ребенок, решивший поиграть в солдатиков, но не могла сказать ему об этом.

Продолжая игру, Миранда опустила глаза.

— Я понимаю, это ваш долг. Я знаю, что иногда женщины дарят мужчинам, которых они любят и которые уходят на войну, самое сокровенное, чтобы тем было что вспомнить на полях сражений. Я готова сделать то же самое.

Глаза Дилана выражали испуг, а его поза — величайшую нерешительность. Он был похож на бычка, которого вели на заклание. Похоже, он не вполне понимал, о чем она говорит.

— Расправьте постель, — попросила Миранда.

Он выполнил ее просьбу. Его руки дрожали. Она понимала, что он не решится ее раздеть, а потому сама расстегнула платье, а потом стянула его через голову. К счастью, сегодня на ней не было корсета, только легкая сорочка и отделанные кружевами панталоны, которые Кермит Далтон наверняка сорвал бы в порыве страсти и на какие смущенный Дилан едва осмеливался смотреть.

Миранда сняла белье. Ее груди были полными, а талия — тонкой. Наверняка прежде ее жених не видел обнаженных женщин, потому что его взгляд выражал безмерное восхищение и величайшую стыдливость. Сам он разделся после некоторого колебания, хотя его тело не имело изъянов.

Они легли в постель, и он неуверенно привлек девушку к себе.

Пока Дилан целовал Миранду и гладил ее тело, ей было довольно приятно, а потом началась настоящая пытка.

Он был неопытным, неловким, и у него ничего не получалось. Казалось, он просто не знает, что нужно делать. Миранда вновь подумала о Кермите: вот тот бы точно не растерялся! Да, с ним все было бы по-другому. Как же все-таки жаль, что он беден!

Когда Дилану наконец удалось проникнуть в ее тело, Миранда не почувствовала ничего, кроме легкой боли, а также довольно сильного раздражения. Вопреки тому, что писали в запретных книгах, ей вовсе не было хорошо, ей было противно; она желала оттолкнуть мужчину, которому сама же отдалась, а еще лучше — ударить его, потому что происходящее казалось ей на редкость унизительным. К счастью, все закончилось быстро.

После Дилан принялся осыпать тело Миранды горячими поцелуями, перемежавшимися с благодарностями и извинениями, но она почти никак не реагировала, она лежала и думала о том, зачем ей понадобилось совершать такую глупость? А если она забеременеет, а его убьют?! Впрочем, Миранда читала, что зачатие редко происходит с первого раза. Главное, чтобы это не повторилось до его отъезда.