Японский ковчег - [18]
Что ж, действительно, кто только не пользовал нашу долготерпеливую матушку-Россию! Князья-деспоты и монгольские ханы, иваны грозные, польские самозванцы, остзейские временщики, дебильные самодержцы-солдафоны, безжалостные коммунистические диктаторы, застойные живые трупы, алкоголики-демократы и либералы с железными зубами. Пусть так! Но она, Россия, тем временем крепчала, матерела, училась терпеть насилие, боль и унижение, чтобы вновь воспрянуть во всей своей женственной красе и потрясти мир новыми свершениями. О, Русь моя! Жена моя! До боли нам ясен долгий путь… Так будет и ныне. Россия примет пылающий астероид в свое многострадальное лоно, и от этого брачного союза родится то новое, неведомое, светлое и чистое, к чему все мы, русские, стремимся душой! Так пусть же этот божественный фаллос вонзится в российскую, а не в американскую и не в китайскую почву! Пусть оплодотворит нашу русскую духовность, изменит нашу русскую ментальность, станет краеугольным камнем обновленной великой России!
Пресс-секретарь президента Арсений Сучков выступил в прайм-тайм по первому каналу с минутным заявлением, заверив сограждан, что ситуация, как всегда, под контролем, и волноваться не о чем.
Глава VII
Эксперт на крючке
Профессор Мияма неторопливо шагал в сторону метро Роппонги, пребывая в философском расположении духа. Содержимое полученного недавно конверта из плотной бумаги несколько улучшило его настроение, которое в последнее время было сильно подпорчено перспективой глобального катаклизма и происками злокозненного профессора Каматы, объявившего себя «защитником наследия Достоевского от происков отечественных идиотов». Мерзавец! Что касается астероида и конца света… Да, астероид имеет место. Это объективная реальность. Однако истинная духовитость сильнее реальности. Духовитость всегда торжествует над телесностью и ведет нас по пути познания в эмпиреи мирового разума. Великие русские гуманисты прошлого века жаждали очищения, призывая пройти «путем зерна», погибнуть, чтобы возродиться в новом обличье. Так пусть же воссияет над нами очистительное пламя! Но ведь, может быть, оно еще и не воссияет. Нейтрализуют ракетным ударом или сам мимо пройдет… Все-таки лучше бы оно не воссияло…
В нескольких метрах впереди, прижавшись влево к тротуару, довольно резко притормозило желтое такси – не обычная для Токио реставрированная ретро Тоёта Краун образца восьмидесятых с двумя передними зеркалами на крыльях, а новый, элегантный мини-вэн Хонда-Одиссей. Где-то в глубине души профессора шевельнулось невольное чувство удивления. Он часто пользовался такси, но никогда не видел в таксопарках этой довольно престижной модели. Впрочем, какая разница? Значит, какая-то компания сейчас приняла на вооружение Одиссей. Тем лучше: большая, комфортная машина, в которую и впрямь погружаешься, как Одиссей на корабль.
Задняя дверца автоматически открылась, выпуская пассажира, но не захлопнулась за ним, оставаясь распахнутой настежь. Пассажир тоже не торопился никуда уходить. Стоя спиной к машине, он в упор смотрел на приближающегося Мияму сквозь массивные солнцезащитные очки. Несмотря на жару мужчина был одет в плотный темный костюм. Синий искристый галстук свисал между расстегнутых бортов пиджака на несколько сантиметров ниже пряжки пояса, как стрелка, указывающая прямо на сложенные под животом руки. Аккуратно подстриженные волосы, смазанные густым блестящим гелем, были зачесаны назад. Внешность типичного якудза из унылых сериалов про мафию.
– Здравствуйте, профессор Мияма! – приветствовал его незнакомец. – Прошу в машину.
Мияма несколько опешил от такой наглости. Какой-то паршивый якудза-порученец среди бела дня ни с того ни с сего собирается его похитить? Кого?! Всемирно известного ученого, поборника гуманизма, открывшего соотечественникам сокровенные глубины неисповедимой духовитости. Соавтора самого Федора Михайловича! Вы только подумайте! Как будто общественность давно уже не сказала свое решительное «Нет» мафии! Как будто Токио не увешан плакатами «Вон преступные группировки из нашего города!» И что ему вообще понадобилось?! Профессор Мияма никогда, ни сном, ни духом не имел дела с этими подонками.
– Извините великодушно, с кем имею честь? – заискивающе осведомился он у человека в черном. – Я, право, затрудняюсь принять ваше любезное приглашение. У меня намечено чрезвычайно важное деловое свидание, можно сказать, встреча, не терпящая отлагательств. Буду чрезвычайно польщен, если мне представится возможность пообщаться с вами в другой раз, но сегодня, при всем моем искреннем уважении, вынужден с глубочайшим огорчением…
– Заткните фонтан, профессор! – доброжелательно посоветовал якудза. Визитки я вам не дам, но на удостоверение взглянуть можете.
Гангстер достал из нагрудного карман ламинированную карточку с фотографией и и печатью, поднес прямо к носу Миямы. В документе значилось:
Найкаку дзёхо тёса сицу – Информационное Агентство при Кабинете министров
Такаси Утида
Агент национальной безопасности третьего ранга.
Ни телефона, ни адреса, ни мейла для связи на карточке не было.
Олег Васильевич Мальцев — мурманчанин. Работал на Шпицбергене, ходил на ледоколах в Арктику. Сейчас работает в Мурманском высшем инженерном морском училище. Первая его книга — «Движение к сердцу» вышла в нашем издательстве в 1977 году.
В книге собраны рассказы русских писателей о Семнадцатом годе – не календарной дате, а великом историческом событии, значение которого до конца не осмыслено и спустя столетие. Что это было – Великая Катастрофа, Великая Победа? Или ничего еще не кончилось, а у революции действительно нет конца, как пели в советской песне? Известные писатели и авторы, находящиеся в начале своего творческого пути, рисуют собственный Октябрь – неожиданный, непохожий на других, но всегда яркий и интересный.
«Книга эта — не мемуары. Скорее, она — опыт плебейской уличной критики. Причём улица, о которой идёт речь, — ночная, окраинная, безлюдная. В каком она городе? Не знаю. Как я на неё попал? Спешил на вокзал, чтобы умчаться от настигающих призраков в другой незнакомый город… В этой книге меня вели за руку два автора, которых я считаю — довольно самонадеянно — своими друзьями. Это — Варлам Шаламов и Джорджо Агамбен, поэт и философ. Они — наилучшие, надёжнейшие проводники, каких только можно представить.
Пикей, бедный художник, родился в семье неприкасаемых в маленькой деревне на востоке Индии. С самого детства он знал, что его ждет необычная судьба, голос оракула навсегда врезался в его память: «Ты женишься на девушке не из нашей деревни и даже не из нашей страны; она будет музыкантом, у нее будут собственные джунгли, рождена она под знаком Быка». Это удивительная история о том, как молодой индийский художник, вооруженный лишь горсткой кисточек и верой в пророчество, сел на подержанный велосипед и пересек всю Азию и Европу, чтобы найти женщину, которую любит.
«Звёздная болезнь…» — первый роман В. Б. Репина («Терра», Москва, 1998). Этот «нерусский» роман является предтечей целого явления в современной русской литературе, которое можно назвать «разгерметизацией» русской литературы, возвратом к универсальным истокам через слияние с общемировым литературным процессом. Роман повествует о судьбе французского адвоката русского происхождения, об эпохе заката «постиндустриальных» ценностей западноевропейского общества. Роман выдвигался на Букеровскую премию.