Японские легенды о чудесах - [54]

В западной части столицы жила монахиня, бывшая супруга Ямато-томо-но-Норимото. С рождения повторяла она имя Амиды, а святого Куя почитала за наставника. Однажды она чинила его одеяние монашеское. Окончив работу, монахиня велела служанке: «Мой господин отправится сегодня в мир иной. Отнеси же ему одежду поскорее». Когда служанка вернулась и сказала, что святой скончался, монахиня осталась невозмутима. Видевшие это дивились на нее.

Между тем святой в свой последний день переоделся в чистое, возжег благовония, уселся лицом к западу и сказал ученикам: «Многие будды и бодхисаттвы ждут меня. Когда испущу дух, еще раз зажгите благовония». Тут в небе послышалась музыка, и запахи дивные заполнили келью. Вот так окончилась земная проповедь святого, и он отлетел в Край Вечной Радости.

До провозглашения эры Великой Радости[232] в храмах, деревнях и селах редко молились Амиде. Как же могло случиться, что и ты, и я, недостойный, и женщины неразумные не прилеплялись к молитве? Явился святой Куя — и тогда вместе с ним и другие стали призывать Амиду. Молитва его стала примером для грядущих поколений. Воистину от веры его черпали и другие.

О монахе Сёнё («Одзё гокуракки», № 22)

Монах Сёнё был приписан к храму Катио, что в округе Симаносимо земли Сэццу. Он построил хижину на отшибе и жил особняком. За десять с лишним лет не сказал ни слова. Избегал учеников и послушников.

Как-то поздно ночью постучали в дверь. Поскольку Сёнё принес обет молчания, он отвечать не мог. Только промычал невнятно, дабы знали, что дом не пуст. За дверью сказали: «Я — монах Кёсин. Живу к северу от постоялого двора Каконо, что в округе Каконо земли Харима. Сегодня я отлетаю в Край Вечной Радости. Придет время, и ты тоже отправишься туда. Чтобы ты знал об этом, я и пришел сюда». Сказав так, исчез.

Пребывая в смятении великом, Сёнё наутро отправил своего ученика Сёкана в указанное место, дабы выяснить, правду говорил Кёсин или нет. Сёкан вернулся и поведал: «К северу от постоялого двора стоит хижина из бамбука. Перед ней лежал труп. Псы наперебой рвали мясо. В хижине были женщина и послушник. Они голосили и причитали. Я спросил о причине их горя, и женщина отвечала: «Умер мой муж, монах Кёсин. Денно и нощно выкрикивал он имя будды Амиды — и так всю жизнь. Работники из соседней деревни звали мужа Амидой. А теперь я состарилась, и он покинул меня. Оттого и плачу. Этот мальчик — наш сын».

Услышав рассказ, Сёнё подумал: «Если я стану молчать, кто станет молиться о его душе?» И тогда пошел он в деревни и села, молясь Амиде о себе и о людях. А в положенный срок принял смерть скорую.

О монахе, что жил у водопада Миноо («Одзё гокуракки», № 23)

Ниже водопада Миноо, что в округе Тэсима земли Сэццу, росла высоченная сосна. Под сосной жил монах. Там он предавался созерцанию.

Ночь пятнадцатого дня восьмой луны выдалась тихой, ярко светил месяц. Вдруг с неба полилась музыка, и послышался плеск весла. Какой-то муж сказал с вершины дерева: «Вы пришли за мной?» С небес ответили: «Нет, сегодня мы пришли не сюда и не за тобой. Мы заберем тебя ровно через год». Больше ничего не сказали. Музыка мало-помалу стихла.

Монах под деревом никогда и не думал, что на вершине кто-то есть. Он спросил: «С кем это ты говорил?» Сверху ответили: «То были посыльные Амиды».

С затаенным дыханием ждал монах ночи пятнадцатого дня восьмой луны следующего года. Срок настал, и свершилось, как обещано. Муж тот отлетел под звуки музыки дивной.

О женщине из земли Кага [235] («Одзё гокуракки», № 42)

В земле Кага жила некая женщина. Муж ее был богач. После его смерти женщина решила не выходить замуж и многие годы прожила вдовой.

Возле ее дома был маленький пруд. Там росли лотосы. Женщина не уставала молиться: «Как хочу я вознестись в Край Вечной Радости в пору пышного цветения лотосов![236] Цветы эти будут моим подношением Амиде».

Каждый раз, когда зацветали лотосы, она одаривала цветами окрестные храмы.

Вдова состарилась и ко времени очередного цветения занемогла. Она радовалась и говорила: «Лотос зацветает, и я захворала. Верно, отправлюсь я в Край Вечной Радости». Созвала она домашних своих и соседей, накрыла на стол, угощала и приговаривала: «Сегодня я покидаю этот свет». Сказав так, умерла. В ту ночь лотосы в пруду склонились к западу.

О монахе Соо из храма Мудодзи, что на горе Хиэй («Хокэ кэнки», № 5)

Повествования о жизни монаха Соо я не видел. Только слышал о нем от престарелых монахов, ныне уже усопших. Соо был любимым учеником преподобного Дзикаку. С рождения он творил добра сколько мог, мыслями был тверд, а душою старателен. Соо не брал в рот зерна и соли, красоты мира ненавидел. Каждодневно упражнял он душу и тело, и злые духи склонялись перед ним. Праведник остальных людей был выше, а чудеса творил — себе не представить.

Летела как-то стая птиц. Летели они, никуда не садясь. А Соо забрался на высокое дерево, дернул за веревку и поймал всех разом в силки. Или как-то повернул он вспять бурную реку. Или же шел нескончаемый дождь, а он его укротил, и тут же солнце засияло. Как-то раз забрел он в реку Кадзурагава и простоял так немалое время, себя испытывая. Соо побывал на всех девятнадцати водопадах в округе Кадзура, написал на коже девятнадцать молитв, поклонялся Фудо девятнадцатью способами, и тогда же впервые явился ему сам Фудо. Слева от него был Конгара