Японские легенды о чудесах - [48]

За Тико между тем пришли двое посыльных царя Эммы. Вместе пошли они на запад и очутились перед высоким золотым дворцом.

Тико спросил: «Где я?»

Посыльные отвечали: «Ты мудр, и имя твое славно в Стране Тростниковых Полей[209]. Разве ты не знаешь, что это дворец, в котором возродится бодхисаттва Гёги?»

Ворота охраняли два небожителя в доспехах и с красными повязками на головах. Войдя во дворец, посыльные преклонили колени и сказали: «Вот он». Царь Эмма спросил: «Ты монах Тико из Страны Тростниковых Полей?»

Тико ответил: «Да».

Тогда царь Эмма указал на север и сказал: «Иди по этой дороге».

Тико отправился вместе с посыльными. Хотя он не видел ни пламени, ни света солнца, тело и лицо опаляло жаром горячим. Жар был страшен, но Тико шел вперед.

Тико спросил: «Отчего так жарко?»

Посыльные отвечали: «Пламя преисподней опаляет тебя».

Тико подошел к раскаленному железному столбу. Посыльные сказали: «Подними столб».

Тико поднял столб, и его тело сгорело до кости. Минуло три дня, посыльные обмахнули столб старой метелкой и сказали: «Оживай, оживай». Тогда у Тико снова наросло мясо. Опять пошли на север и увидели медный столб, который был раскален пуще прежнего. Влекомый содеянным злом, Тико снова должен был поднять его. Тико поднял столб, и тело сгорело. Через три дня посыльные, как и в прошлый раз, обмахнули столб метелкой и сказали: «Оживай, оживай». И мясо снова наросло на кости.

И опять пошли на север. Стояла невыносимая жара, клубы дыма были огромными, как тучи, и птицы замертво падали с неба. Тико спросил: «Где я?» Посыльные ответили: «Это преисподняя Аби. Здесь тебя будут жарить». Посыльные схватили Тико, варили его и жарили. Только когда звенел колокол, жар спадал, и он мог перевести дух. Минуло три дня, посыльные зашумели, говоря: «Оживай, оживай». И снова Тико ожил.

Вернулись к золотому дворцу. Посыльные, как и в прошлый раз, молвили: «Вот он». Стражники у ворот сказали: «Тебя призвали сюда, поскольку ты оскорблял бодхисаттву Гёги, что живет в Стране Тростниковых Полей. Тебя призвали, чтобы ты очистился от скверны греха. Бодхисаттва Гёги возродится в этом дворце, когда он окончит жизнь в Стране Тростниковых Полей. Он скоро будет здесь, и мы ждем его. Не ешь ничего в Стране Мертвых и уходи скорее». Вместе с посыльными Тико отправился на восток, а когда очнулся, то уразумел, что минуло девять дней.

Пробудившись, Тико позвал учеников. Они собрались, заслышав его голос, и плакали от радости. В великой печали Тико поведал ученикам без утайки о царстве Эммы. Хоть страх великий владел им, да надумал Тико покаяться перед высокодобродетельным Гёги в хуле и зависти.

Бодхисаттва Гёги пребывал тогда в Нанива, наводил мосты, рыл каналы и строил гавань. Отдохнув какое-то время, Тико отправился туда. Взглянув на Тико, Гёги своей божественной прозорливостью уразумел, что у того на уме. Ласково улыбнувшись, он сказал: «Отчего нам не довелось встретиться раньше?»

Тико признался в своем грехе и молил о прощении: «Из зависти я злословил так: “Я — великий монах и долгие годы жил добродетельно. От рождения наделен я мудростью, а знания послушника Гёги поверхностны и он не прошел посвящения. Почему же государь восхищается им и пренебрегает мной?" Язык мой впал в грех, и царь Эмма велел мне поднимать железные и медные столбы. Девять дней я искупал грехи своего языка. Но страшно мне — другие грехи скажутся на будущей жизни. Вот я и каюсь перед тобою молю об искуплении».

Высокодобродетельный Гёги молчал, и лицо его было ласково. Тогда Тико сказал: «Я был там, где возродится Высокодобродетельный. Тебе построен золотой дворец».

Услышав это, Гёги сказал: «Какая радость! Какая честь!»

Верно говорю — через уста проникает пламень, сжигающий тело. Язык — что острый топор, увечащий добро. В «Сутре чудесного света бодхисаттвы» говорится так: «Бодхисаттва Нёдзай рассказывал о грехах бодхисаттвы Кэнтэна[210] и теперь обречен в течение девяносто одной кальпы[211] рождаться через чресла распутниц. После родов его бросают на съедение лисицам и волкам».

С тех пор Тико уверовал в бодхисаттву Гёги и не сомневался, что он — святой. Весной двадцать первого года эры Небесного Спокойствия[212], второго дня второй луны, в год быка, бодхисаттва Гёги почувствовал приближение смерти и скончался на горе Икома. Его сострадательная душа поселилась в золотом дворце. Высокодобродетельный Тико распространял Закон и Учение и наставлял заблудших, шествуя дорогой добродетели. Во времена правления государя Конина этот чудесный кладезь премудрости покинул землю Японии, и его удивительная душа отлетела. А куда — то неведомо.

Слово о жене, почитавшей «Сутру мудрости и нирваны», и о том, как она посетила в этой жизни дворец царя Эммы («Нихон рёики», II-19)

Токари-но-Убаи[213] родилась в земле Кавати. Ее называли так, потому что она происходила из рода Токари. С самого рождения Убаи обладала чистым сердцем, молилась Трем Сокровищам и неустанно читала «Сутру мудрости и нирваны». Голос ее был столь благозвучен, что перед ней склонялись и монахи, и миряне.

Во времена правления государя Сёму Убаи как-то легла спать и, дурноты никакой не ощущая, мирно скончалась. Предстала она перед царем Эммой. Царь увидел ее, встал, постелил ей циновку и усадил. Он сказал: «Говорили мне, что уж больно благозвучно читаешь ты “Сутру мудрости и нирваны". Я хочу послушать тебя. За этим ненадолго и призвал тебя. Читай, а я буду слушать». Убаи стала читать. Услышав ее голос, царь возликовал, встал в рост, потом упал на колени и произнес с почтением: «Как прекрасно! Правду говорили мне о тебе». Минуло три дня, и он сказал: «А теперь можешь возвращаться».