Япония. Вся правда. Первая полная антология катастрофы - [19]

Остается главный вопрос: в чем же причина того, что казавшаяся поначалу если не несерьезной, то хотя бы контролируемой авария приобрела такой масштаб? Ведь на станции не случилось ни катастрофического взрыва, ни разрушения реакторов – ничего такого, что с самого начала говорило о непоправимости аварии. Полному и подробному ответу на этот вопрос еще будут посвящены десятки публикаций, от серьезных научных исследований до статей в популярных журналах, однако некоторые выводы можно сделать уже сейчас.

Одна из причин – конструктивные недостатки самой станции. Как выяснилось (к сожалению, только на практике), станция не была готова к столь сильному землетрясению и еще менее – к последовавшему за ним цунами. Это с натяжкой можно объяснить тем, что землетрясение было исключительной силы – как мы уже говорили, самое сильное за историю Японии, однако готовой станция в сейсмоопасной зоне должна была быть и к нему – ведь в мире случались землетрясения и сильнее.

Землетрясение 11 марта 2011 года магнитудой 9,1 стало, по разным оценкам, четвертым или пятым по силе с 1900 года по данным геологической службы США. Сильнее его только землетрясения 1960 года в Чили (9,5), 1964 года на Аляске (9,2) и в 2004 году у берегов острова Суматра в Индонезии (9,1, оно же породило самую разрушительную в новейшей истории волну цунами, поразившую многие страны Индийского океана). Землетрясение 1952 года на Камчатке обладало такой же силой, что и нынешнее японское, – 9,1.

Причем сами реакторы к бедствию оказались готовы – они выстояли и не получили значительных повреждений, которые практически не доставили бы хлопот, не выйди из строя система охлаждения. Прочными оказались здания реакторов и к взрывам водорода: разрушение внешней облицовки – ничто по сравнению с серьезным повреждением активной зоны. Но создается впечатление, что японские проектировщики при продумывании безопасности взглянули на проблему не очень широко – и, уделив максимальное внимание самому «сердцу» станции, недостаточно ответственно отнеслись к другим постройкам на ее территории. Отдельное строение, где помещались резервные дизельные генераторы, оказалось очень непрочным и близким к поверхности земли, что еще более странно, учитывая непосредственную близость моря и возможность цунами. Видимо, проектировщики посчитали, что какие-то запасные генераторы – это вам не ядерный реактор, на них можно и сэкономить. Но в итоге, как мы уже знаем, корнем проблемы оказался именно коллапс этих генераторов, после которого оказалась обесточенной система охлаждения, и энергоблоки начали нагреваться. А когда энергоблок с загруженным ядерным топливом нет возможности охладить, прочность и сейсмоустойчивость его корпуса, как мы понимаем, играет уже очень второстепенную роль. Кроме того, как мы помним, большое количество проблем создал склад отработанного топлива, который располагался на четвертом этаже четвертого блока. Если бы на его месте были запасные генераторы, они бы не отключились из-за цунами – вода бы до них просто не достала. А из бассейна с отработанными твэлами ближе к земле, напротив, вода бы так легко не ушла, и подать ее туда в случае опасного роста температуры было бы намного проще. На «Фукусиме-1» же все было устроено с точностью до наоборот. Так что налицо очевидные просчеты в конструкции станции, что тем более удивительно, зная не только высокие требования к безопасности в атомной энергетике после чернобыльской аварии, но и традиционную японскую аккуратность.

Но кроме конструкционного важнейшую роль сыграл и человеческий, или, если так можно выразиться, «управленческий» фактор. Во-первых, в Японии просто отсутствовала система управления кризисами на АЭС – некий заранее очерченный круг людей, принимающих решения и обладающих полномочиями, вступающими в силу в экстренной ситуации. В России такая система есть после чернобыльской аварии, японцы же на чужих ошибках решили не учиться и дождались своих – в самый ответственный момент решения принимать оказалось просто некому. Вся ответственность свалилась на управляющую компанию Tokyo Electric Power, которая вообще-то занимается энергетическим бизнесом, а не техногенными катастрофами; если так можно выразиться, она больше похожа на министерство финансов, чем на МЧС. Впрочем, оправдывать TEPCO тоже не стоит, в крупной компании, занимающейся столь серьезным делом, как атомная энергетика, должна быть продумана модель действий в кризисной ситуации. Видимо, продумана она не была, так как практически все эксперты (а тем более общественное мнение) сходятся в том, что компания действовала медленно, нерешительно и неэффективно. Люди, работавшие на станции, не могли не понять, что произойдет в момент отключения электроэнергии. Соответственно, в этот же самый момент, пока работали запасные генераторы и никакой аварии с выбросом радиации еще не случилось, а значит, на станции беспрепятственно можно было проводить любые работы, должно было начаться подключение к альтернативным источникам электроэнергии любой ценой. Времени на это было, по позднейшим заключениям экспертов, не меньше 15 часов. Для страны с такими технологическими и экономическими возможностями, как Япония, это не должно было стать проблемой. Несмотря на официальное отсутствие армии, численность японских Сил самообороны достаточно велика, к ним еще можно прибавить пожарных, полицию – людей, кому государство может приказывать, и в демократической Японии предостаточно. Транспортное сообщение, дорожная сеть – на уровне самых развитых стран мира, мобилизацию и переброску к месту аварии можно было бы осуществить за несколько часов, ведь специалисты-ядерщики уже тогда понимали, что страна стоит на пороге крупнейшей ядерной катастрофы. Вместе с людьми к станции могли бы быть подогнаны мобильные генераторы электроэнергии (или плавучие – станция на берегу моря). Пока они бы вырабатывали свой ресурс – новые. Одновременно со всем этим производилось бы восстановление постоянного электроснабжения и подключение станции к единой энергосистеме. После этого система охлаждения могла бы вернуться к стабильной работе, и реакторы постепенно были бы охлаждены до нормального безопасного состояния вообще без выброса радиации. На этой стадии о «Фукусиме-1» уже даже перестали бы говорить в новостях – это совершенно рабочий, рядовой процесс. Но, к сожалению, в этом сценарии слишком часто встречается частица «бы». В реальности же всех этих действий предпринято не было. Ответственных не нашлось, инструкций – тоже, а без этого работники станции и руководство TEPCO в буквальном смысле сидело и смотрело, что же будет дальше. В первые часы, когда все можно было поправить, вообще не предпринималось никаких действий. Попытки аварийного охлаждения начались только когда реакторы действительно нагрелись до опасного состояния – как будто инженеры на них думали, что «а вдруг пронесет». Попытки подведения запасного электричества начались слишком поздно – уже после нескольких аварий с выбросом радиации, после которого работать на АЭС в нормальном режиме уже было нельзя. Когда же электричество худо-бедно было подключено, оказалось, что реакторы уже настолько разрушены из-за все это время шедших в них процессов, что запитывать ими, по сути, уже нечего – приходится продолжать заливать воду из насосов и пожарных машин, которая потом сама создает новые проблемы, вытекая из реактора уже сильно «пропитанной» радиацией.