Япония в годы войны (записки очевидца) - [22]

Утром, в воскресенье, 8 декабря, жители японской столицы проснулись под звуки военного марша, передававшегося на полную мощность всеми радиостанциями Японии. Утренние газеты сообщали о том, что государственный департамент США отклонил все предложения Японии и тем самым сделал-де переговоры невозможными. Тут же, как бы между прочим, приводилось еще одно настораживающее сообщение: вчера, 7 декабря, послы императорской Японии Номура и Курусу посетили государственного секретаря США Хэлла и вручили ему ответ на ноту правительства США от 26 ноября. В ответе говорилось, что японское правительство считает невозможным соглашение с США путем переговоров, так как американские требования якобы угрожают самому существованию Японии и унижают ее достоинство.

Многое для японских читателей, да и для нас, оставалось неясным. Что же дальше? Неужели дипломаты умолкли для того, чтобы предоставить слово пушкам? Может быть, это очередной дипломатический маневр, чтобы запугать противника языком ультиматумов? Японо-американские переговоры тянулись уже много месяцев, почему именно сегодня японские газеты так решительно заговорили о бессмысленности их продолжения? Как связать внезапное прекращение переговоров с раскатами бравурного военного марша, наполнявшими столицу в эти утренние часы?

Прибыв в посольство, мы из сообщений московского радио узнали наконец о случившемся: Япония без объявления войны утром 7 декабря напала на главные силы флота США на Гавайях и развернула наступательные операции на Юге. Война. Вот единственное объяснение всему, что происходит сейчас вокруг нас. Но тогда почему молчит официальный Токио, ничего не сообщает японская печать?

После оперативного совещания у посла мы пытались поймать сообщения по радио из Вашингтона, Сан-Франциско, на худой конец – с Филиппин или из Гонконга. Из-за мощных грозовых разрядов понять что-либо из американских передач было невозможно. Короткие сообщения дикторов все время перемежались с мелодиями джаза. Какая-то из американских радиостанций едва слышно передавала комментарии политического обозревателя Уолтера Липпмана, рассуждавшего о влиянии войн на развитие капитализма в Европе и Америке, ничего не говоря о событиях на Тихом океане. Американские и английские станции в Маниле и Гонконге передавали биржевые и коммерческие новости, чередуя их с музыкальными программами. Воистину приходилось поражаться безумному миру бизнеса и дешевой рекламы, его преступному легкомыслию даже в минуту грозной опасности.

Не ожидая особых указаний, некоторые из нас отправились в город, чтобы рассеять сомнения. Оказалось, что наряды японской полиции с утра перекрыли улицы, прилегавшие к американскому и английскому посольствам. Ворота их закрыты и надежно охраняются жандармерией, телефонная связь с посольствами прервана. Лишь в полдень на улицах Токио появились экстренные выпуски с правительственным сообщением о войне. Написано оно было тем высокопарным языком, каким, вероятно, составлялись императорские указы со времени легендарного императора Дзимму. С трудом удалось уловить главный смысл сообщения: движимый «любовью и заботой» о японской нации и народах «Великой Восточной Азии», его величество император Японии призвал народ к войне, чтобы «разорвать блокаду» Японии странами АБСД (АБСД – сокращенное обозначение Америки, Британии, Китая и Голландии).

К вечеру того же дня на центральных площадях и улицах Токио, перед дворцом императора, на перекрестке Тораномон, в парке Хибия, в районе книжных базаров Канда, возле университетов начали скапливаться толпы жителей столицы, много молодежи. Все  возбуждены, в руках национальные флажки, слышатся звуки гимна и бесконечные возгласы «банзай!». Появились первые карикатуры на Рузвельта, Черчилля и Чан Кай-ши. С импровизированных трибун ораторы грозились «разбить до конца» англосаксов. В националистическом угаре некоторые крикуны призывали уничтожить всех врагов Японии, упомянув среди них и Советский Союз.

Пропагандистская машина была запущена на полный ход, чтобы создать впечатление всенародной поддержки развязанной войне. В отчетах газет мелькали сообщения о выступлениях лидера националистической организации «Общество черного дракона» Мицуры Тояма, председателя Тайного совета и руководителя реакционной организации Общество государственных основ Киитиро Хиранума, премьера и лидера военной группировки генерала Хидэки Тодзио, председателя Ассоциации помощи трону генерала Нобуюки Абэ, министра Мацуока, главы концерна «Кухара» и многих других.

В демонстрациях и разного рода сборищах участвовали главным образом резервисты, студенты, лавочники, ремесленники, чиновники, муниципальные служащие. Сейчас, да и тогда тоже было известно, что японская военщина долго и тщательно готовилась к «большой войне». Тысячи коммунистов и социалистов были брошены в тюрьмы и лагеря, распущены и запрещены профсоюзы, жестоким репрессиям подверглись представители прогрессивной интеллигенции. С помощью чрезвычайных законов и террора военщина запугала неустойчивую часть населения. Тем не менее боевой дух передовых отрядов японского пролетариата не был сломлен. В большинстве своем рабочие Токио и других промышленных городов, портовые грузчики, железнодорожники не вышли на митинги и демонстрации в поддержку войны. Сдержанно встретила весть о войне интеллигенция.