Япония в эпоху Хэйан (794-1185) - [52]
В одной книге говорится[888]: «В календаре нашей страны, Японии, говорится, что раз в 93 года мне положен отдыха. Мои братья, вы должны исполнить мой обет и освободить меня от страданий». Итак, смелость при жизни не означает славы после смерти. Горькие страдания — вот воздаяние за гордыню. [У Масакадо] был заклятый враг, и он сражался с ним, пуская в ход рога и когти. И сильный победил, а слабый проиграл. [Масакадо] поднял смуту в поднебесной и боролся с [государем], словно месяц с солнцем. Но [законная] власть одержала победу, а [мятежники, руководствовавшиеся] личными [интересами], были повержены. Обычно считается, что воевать не стоит, так как это ведет к мучительной смерти. Но если сейчас испытываешь унижения, то и после смерти к тебе не придет слава. Сейчас эпоха войны, и поэтому смуты происходят все чаще. Одни люди желают войны, другие же — нет. Если кто-то подозревает, что должно произойти что-то страшное, то он должен написать об этом.
[Это сочинение] с почтением поднесено из провинции человеком, не указавшим имени[889].
С того времени, как мне [исполнилось] двадцать лет [я] наблюдаю за двумя [половинами] столицы: Восточной и Западной[892]. Западная [половина] столицы, где жители крайне малочисленны, превратилась чуть ли не в заброшенную местность. Люди уезжают отсюда, и никто не приезжает. Есть дома, которые разрушаются, но нет тех, которые строятся. Оставшиеся без жилья, исчезли, а те, кто не страшился бедности и худородства, остались. Некоторые радовались отшельничеству и жизни в бегах, словно уходили в горы и возвращались к полям. Те же, кто всей душей стремился накопить для себя богатства, ни одного дня не могли здесь прожить. В прежние годы в [Западной половине столицы] была одна Восточная усадьба[893]. Роскошный зал с красными вратами[894], бамбук и деревья, родники и камни — воистину, это было непревзойденное по красоте место. [Его] хозяин был за что-то понижен в должности[895]. [Пока владелец усадьбы отсутствовал] в доме случился пожар[896], и он сгорел дотла[897], а около десятка семей его слуг, что жили поблизости, постепенно разъехались. И хотя позднее хозяин вернулся, заново [дом] не отстроили. Потомков у него было много, но долго никто не жил. Терновник разросся возле ворот, [загородив их], а лисы и барсуки вольготно чувствуют себя в своих норах[898]. Очевидно, Небо обрекает на гибель Западную [половину] столицы[899], и в этом нет людской вины[900].
В восточной [половине] столицы к северу от четвертой линии есть также северо-западный и северо-восточный углы. Люди там не богаты и не бедны, в большинстве случаев жилища расположены очень близко друг к другу. В богатых домах ворота выстроены в ряд, а залы тянутся вереницей. Маленькие же домики стоят стена к стене, соприкасаясь краями крыш[901]. Если у восточного соседа случится пожар, то соседу с запада некуда деться от бушующего пламени. Если на южный дом нападут бандиты, то дому на севере сложно будет укрыться от града их стрел. Южный Жуань беден, [в то время как] северный Жуань богат[902]. Богатый не всегда совершенен, а бедный испытывает чувство неловкости [даже] к самому себе. Кроме того, люди незнатные тянутся поближе к влиятельным домам. Если их дом и превращается в развалины, тростником его не покрывают. Если изгородь[903] рушится, не в силах отстроить ее. Даже если они радуются, то не имеют возможности смеяться в полный голос, а если горюют, то не смеют заплакать навзрыд. Приходят они или уходят — постоянно безутешны, а на сердце у них не бывает покоя. Они словно вороны и воробьи, которые приблизились к ястребам и орлам[904].
Конечно, тот, кто строит усадьбу, первым делом расширяет ее врата и двери[905]. К ним пристраиваются маленькие домики, где множество жалких людишек, которые обращаются с жалобами друг на друга. Как будто дети и внуки покинули страну отцов и матерей[906], бессмертные сосланы в мир земной суеты. Самые настойчивые — получают право на владение клочком земли и включение в число глупцов, подобных себе. Иные гадают и в окрестностях Восточной реки[907] [возводят дом], а если случается большое наводнение, то смешиваются с рыбами и черепахами[908]. Некоторые поселяются в северном предместье[909], где во время сильной жары, не имея воды, страдают от жажды. Неужели в обеих [половинах] столицы нет свободной земли?[910] Почему же люди столь упрямы в своих желаниях?
Помимо того, в [северном] предместье на берегу реки [Камогава] дома и ворота в них не располагаются рядами. Есть тут и поля и огороды. Хорошие огородники, постоянно обрабатывая землю, возделывают грядки. Опытные крестьяне возводят на реке дамбы и орошают поля. Ежегодно река разливается, разрушая плотины. Чиновники, ответственные за возведение дамб, еще вчера восхваляли свои заслуги, а сегодня же несут ответственность за разрушения. Боюсь, что жители Лояна[911] могут превратиться в рыб[912]. Украдкой посмотрел установленные правила, и оказалось, что к западу от реки Камогава возделывание полей разрешено только дворцу Сусинъин
Император и его аристократическое окружение, институты власти и заговоры, внешняя политика и стиль жизни, восприятие пространства и времени, мифы и религия… Почему Япония называется Японией? Отчего японцы отказались пить молоко? Почему японцы уважают ученых? Обо всем этом и о многом другом — в самом подробном изложении, какое только существует на европейских языках.
“Последнему поколению иностранных журналистов в СССР повезло больше предшественников, — пишет Дэвид Ремник в книге “Могила Ленина” (1993 г.). — Мы стали свидетелями триумфальных событий в веке, полном трагедий. Более того, мы могли описывать эти события, говорить с их участниками, знаменитыми и рядовыми, почти не боясь ненароком испортить кому-то жизнь”. Так Ремник вспоминает о времени, проведенном в Советском Союзе и России в 1988–1991 гг. в качестве московского корреспондента The Washington Post. В книге, посвященной краху огромной империи и насыщенной разнообразными документальными свидетельствами, он прежде всего всматривается в людей и создает живые портреты участников переломных событий — консерваторов, защитников режима и борцов с ним, диссидентов, либералов, демократических активистов.
Книга посвящена деятельности императора Николая II в канун и в ходе событий Февральской революции 1917 г. На конкретных примерах дан анализ состояния политической системы Российской империи и русской армии перед Февралем, показан процесс созревания предпосылок переворота, прослеживается реакция царя на захват власти оппозиционными и революционными силами, подробно рассмотрены обстоятельства отречения Николая II от престола и крушения монархической государственности в России.Книга предназначена для специалистов и всех интересующихся политической историей России.
К трехсотлетию воссоединения Украины с Россией.
Книга представляет первый опыт комплексного изучения праздников в Элладе и в античных городах Северного Причерноморья в VI-I вв. до н. э. Работа построена на изучении литературных и эпиграфических источников, к ней широко привлечены памятники материальной культуры, в первую очередь произведения изобразительного искусства. Автор описывает основные праздники Ольвии, Херсонеса, Пантикапея и некоторых боспорских городов, выявляет генетическое сходство этих праздников со многими торжествами в Элладе, впервые обобщает разнообразные свидетельства об участии граждан из городов Северного Причерноморья в крупнейших праздниках Аполлона в Милете, Дельфах и на острове Делосе, а также в Панафинеях и Элевсинских мистериях.Книга снабжена большим количеством иллюстраций; она написана для историков, археологов, музейных работников, студентов и всех интересующихся античной историей и культурой.
В книгу выдающегося русского ученого с мировым именем, врача, общественного деятеля, публициста, писателя, участника русско-японской, Великой (Первой мировой) войн, члена Особой комиссии при Главнокомандующем Вооруженными силами Юга России по расследованию злодеяний большевиков Н. В. Краинского (1869-1951) вошли его воспоминания, основанные на дневниковых записях. Лишь однажды изданная в Белграде (без указания года), книга уже давно стала библиографической редкостью.Это одно из самых правдивых и объективных описаний трагического отрывка истории России (1917-1920).Кроме того, в «Приложение» вошли статьи, которые имеют и остросовременное звучание.
Эта книга — не учебник. Здесь нет подробного описания устройства разных двигателей. Здесь рассказано лишь о принципах, на которых основана работа двигателей, о том, что связывает между собой разные типы двигателей, и о том, что их отличает. В этой книге говорится о двигателях-«старичках», которые, сыграв свою роль, уже покинули или покидают сцену, о двигателях-«юнцах» и о двигателях-«младенцах», то есть о тех, которые лишь недавно завоевали право на жизнь, и о тех, кто переживает свой «детский возраст», готовясь занять прочное место в технике завтрашнего дня.Для многих из вас это будет первая книга о двигателях.