Япония. История и культура: от самураев до манги - [39]

«Ходзёки» («Записки из кельи») — автобиографическое произведение 1212 года, признанное шедевром японской литературы, — описывает, как некоторые реагировали на то, что живут в эпоху маппо. Его автор, Камо-но Тёмэй (1153–1216), начал свой путь поэтом при Императорском дворе. В «Ходзёки» он описывает, насколько лучше тихая жизнь отшельника по сравнению с бурной, полной опасностей и перипетий городской жизнью. В этом произведении дана как историческая, так и философская точка зрения на жизнь Японии в XIII веке. Что касается истории, то там описана череда катастроф, обрушившихся на Киото одна за другой, — масштабный пожар, смерч, голод и землетрясение, — и в процессе всего этого город дополнительно опустошала война между кланами Тайра и Минамото. Находясь в эпицентре хаоса, автор решил отречься от этого мира; однако вместо того, чтобы уйти в буддийский монастырь, он становится отшельником, строит себе хижину в лесу, где созерцает природу и смену времен года, пишет, играет на музыкальных инструментах и читает буддийские тексты. «Ходзёки» изящно прославляет удовольствия и добродетели этой простой жизни, далекой от неспокойного Киото. В тексте последовательно проводятся буддийские идеи о непостоянстве жизни и о необходимости отказаться от связей с миром, чтобы избежать страданий, свойственных всему человеческому существованию. Начальные строки «Ходзёки» — одни из самых известных в японской литературе:

Струи уходящей реки… они непрерывны; но они — всё те же, прежние воды. По заводям — плавающие пузырьки пены… они то исчезнут, то свяжутся вновь; но долго пробыть — не дано им. В этом мире живущие люди и их жилища… и они — им подобны.

В «перлами устланной» столице вышки на кровлях рядят, черепицами спорят жилища людей благородных и низких. Века за веками проходят — и нет им как будто конца… но спросишь: «Так ли оно в самом деле?» — и домов, с давних пор существующих, будто так мало: то — в прошлом году развалились, отстроены в новом; то — был дом большой и погиб, превратился в дом малый. И живущие в них люди — с ними одно: и место — все то же; и людей так же много, но тех, кого знаешь еще с давней поры, средь двух-трех десятков едва наберется один или двое. По утрам умирают; по вечерам нарождаются… порядок такой только и схож, что с пеной воды[30]^{21}.

Буддийские реформаторы установили новые традиции и новые школы: школу Чистой земли (Дзёдо-сю) и Истинную школу Чистой земли (Дзёдо-синсю), основанные на почитании Амиды; Нитирэн (Нитирэн-сю), основанную на вере в «Сутру Лотоса», и дзэн, важной частью которого является сидячая медитация и созерцание коанов — парадоксальных загадок. У новых школ был ряд общих черт. В отличие от школ Сингон и Тэндай, которые ратовали за сложное сочетание медитации, духовных практик, ритуалов и изучения священных текстов, новые учения ставили во главу угла какую-то отдельную простую практику, которая объявлялась лучшим и единственно возможным путем к спасению. Кроме того, они в основном отвергали идеал традиционной монашеской жизни в пользу образа жизни рядовых верующих, включенных в семейные и общинные связи. Сильнее всего это проявлялось в доктрине школы Чистой земли. Дзэн, наоборот, подтверждал важность монашеского сообщества, хотя поощрял и практики мирян. Другой общей чертой новых буддийских школ была сильная личность харизматического основателя. Во многих случаях основатель даже не думал создавать отдельное учение, но после его смерти умножалось число его последователей, создавались новые институции, которые со временем становились не менее влиятельными, чем старые буддийские школы Киото и Нары.

Вера, с одной стороны, в Амиду и «Лотосовую сутру», а с другой — в дзэн также характеризует два основных направления японского буддизма: веру в спасение «силой Другого» (тарики) и «своими собственными силами» (дзирики). Идея спасения «силой Другого» подразумевает чистую безграничную веру в божество или сутру, которые помогут человеку в трудный час. Читая молитву или мантру, например упоминавшееся выше «памятование о Будде» — «Наму Амида Буцу», можно переродиться в Чистой земле или достичь религиозного спасения. Вера в спасение с опорой на «собственные силы», наоборот, подразумевает, что каждый несет личную ответственность за собственную жизнь, а полагаться в этом на какую-то внешнюю силу больше похоже на бегство, чем на истинное спасение. Этот подход олицетворяет дзэн, ратующий за личное самосовершенствование, а не за служение божеству. Идея спасения «собственными силами» описана в дзэнской притче о монахе, который, страдая в старом храме от зимней стужи, поджег деревянную статую Будды, чтобы согреться. Когда его порицали за этот кощунственный поступок, он отвечал, что сам он замерзал, тогда как статуя была не более чем куском дерева. В свою очередь, приверженцы спасения «силами Другого», например школа Чистой земли, считали идею опоры на «собственные силы» примером человеческой гордыни и самолюбия в мироздании, где еще так много непознанного.

На протяжении периода Хэйан одним из направлений рамках школы Тэндай была вера в Будду Западного рая. Ее разделяли многие придворные, которые в знак своей приверженности этому учению заказывали изящные статуи, рисунки