Япония. История и культура: от самураев до манги - [142]

Союзное командование хотело предотвратить возрождение милитаризма, а также воспрепятствовать коммунистическому влиянию в Японии — поскольку оккупация контролировалась США, план демократизации Макартура базировался на американской модели. Часто во время (и после) оккупации американские СМИ представляли отношения США и Японии с позиций гендера или степени зрелости. Япония была незрелой и ребяческой, она нуждалась в родительском воспитании со стороны Америки, чтобы вырасти в «настоящую», современную капиталистическую демократию. Или же Японию воображали экзотической «гейшей», обслуживающей маскулинные американские желания. Новую структуру власти в стране хорошо показывает фотография с первой встречи Макартура и императора Хирохито. По случаю важного события монарх одет официально, он кажется миниатюрным и напряженным в сравнении с генералом, который стоит в свободной позе и пристально смотрит в объектив. Макартур был одет в хаки — очевидно, он не считал встречу достаточно важной для парадной формы.

Во время первой фазы оккупации (с 1945 по 1947 г.) была принята широкая стратегия на основании «трех Д» — демилитаризации, демократизации и децентрализации власти и экономического влияния. Макартур начал с ликвидации японской колониальной империи и уничтожения ее военного потенциала. ШОС лишил Японию всех территориальных владений за пределами четырех главных островов. Он упразднил армию и флот страны и начал решать огромную задачу демобилизации более чем 5 миллионов солдат, из которых около половины все еще находились за границей.

Потеря колоний требовала также репатриации 3 миллионов гражданских лиц, расселившихся по всей империи в качестве управляющих, предпринимателей, фермеров и рабочих. В 1945 году около 9 % населения главных островов находилось вне их пределов, в имперских форпостах. В свою очередь, в Японии жили несколько миллионов подданных из колоний — их депортировали обратно в страны происхождения. Одним из итогов программы репатриации и депортации ШОС стало воссоздание более этнически однородных стран Восточной Азии. Япония больше не была центром многонациональной восточноазиатской империи, вместо этого она сделалась моноэтнической страной на дальней периферии американской сферы влияния.

Демилитаризация влекла за собой чистку государственных учреждений, откуда нужно было изгнать воинствующих националистов. Более 200 000 полицейских, газетных издателей и корреспондентов, а также политических деятелей лишились работы. Около 6000 человек ШОС судила как военных преступников за их зверства, и более 900 человек по всей бывшей империи были казнены. Созванный в мае 1946 года Международный военный трибунал для Дальнего Востока привлек в качестве обвиняемых 28 высокопоставленных правительственных и военных чиновников, включая членов Кабинета министров. После двухлетнего рассмотрения дел трибунал отправил на виселицу семь человек, включая премьер-министра военного времени Хидэки Тодзё (1884–1948). Некоторые критики утверждали, что трибунал был только площадкой «правосудия победителей» (то есть мщения, взысканий и пропаганды), поскольку участие в принятии решения о вступлении страны в войну с точки зрения международного права технически не является военным преступлением. Индийский судья Радхабинод Пал счел именно так, выразив несогласие со всеми обвинительными приговорами и отказав в законности трибуналу как таковому. Беспорядочное уничтожение гражданских лиц и их имущества американскими зажигательными и атомными бомбами судья Пал полагал более гнусным военным преступлением. Император Хирохито и все члены императорской семьи были освобождены от всех обвинений, потому что Макартур надеялся, что император поможет наладить послевоенную стабильность и поощрит людей содействовать директивам ШОС.

Вторым «Д» в ранней стратегии оккупации была демократизация. Американское руководство решило: конституция Мэйдзи требует пересмотра, чтобы гарантировать гражданские свободы в Японии. Макартур собрал комитет из пары десятков американцев — военных, юристов, профессоров, журналистов и бизнесменов — с заданием подготовить проект новой конституции. Беспрецедентная задача — переделать основной закон поверженного противника — породила документ, который шокировал японское руководство. Первая статья проекта конституции лишала императора верховного владычества, превратив монарха в безвластный «символ государства и единства народа», чьи обязанности были ограничены церемониалом. Девятая статья, знаменитый пункт о мире, запрещала использовать военные действия, угрозы или применение силы в качестве способа разрешения международных споров. Никакое другое государство в современной истории не отказывалось от права вести войну. Другие статьи укрепляли гражданские права, предусматривая всеобщее избирательное право для взрослых, свободу собраний и прессы.

Третьим «Д» была децентрализация власти и экономического влияния. Она включала дробление дзайбацу (финансово-промышленных конгломератов, работавших вместе с военными на расширение империи), организацию профсоюзов, проведение земельной реформы. Во время войны дзайбацу контролировали три четверти всей промышленной и коммерческой деятельности в Японии. Гигантские компании вроде «Мицубиси» или «Мицуи» ШОС ликвидировал (позже они были воссозданы в новых формах). Возникновение мощного профсоюзного движения Макартур считал важным шагом к созданию крепкого среднего класса — опоры реформ ШОС. Новые законы о труде устанавливали размер минимальной заработной платы, максимально допустимую продолжительность рабочего дня, предусматривали оплачиваемые отпуска, регулировали обучение и технику безопасности на производстве. К 1948 году 6,7 миллиона человек, то есть почти половина рабочей силы страны, состояли в более чем 33 000 профсоюзов. До половины населения Японии все еще составляли сельские жители, и их жизнь глубоко изменила земельная реформа. Крестьяне-арендаторы обрабатывали более двух третей земли, отдавая землевладельцу около половины урожая. ШОС конфисковал поля заочных арендодателей и продал их бывшим арендаторам по низким ценам. Арендодателям, жившим на своей земле, оставили только участок, который они могли обрабатывать сами, и еще два гектара под сдачу. К 1950 году 3 миллиона бедных крестьян-арендаторов получили собственные участки, и это помогло уничтожить доминирование богатых землевладельцев в сельских структурах власти.