Японцы в Японии - [44]
— Тогда, — вспоминает Т. Коно, режиссер ансамбля "Катюша", — у нас было достаточно времени, чтобы осознать всю глубину трагедии, в которую был ввергнут японский народ во имя чуждых ему интересов. Всю свою жизнь мы, люди искусства, решили посвятить тому, чтобы, неся искусство других стран в массы японского народа, способствовать укреплению дружбы и чувства добрососедства в сознании наших соотечественников. Мы назвали наш ансамбль "Катюшей".
Первые русские народные песни, такие, как "Песня о Стеньке Разине", "Волга-матушка река", "Дубинушка", были завезены в Японию ее рыбаками, утлые суденышки которых морские волны подчас прибивали к русским берегам. Порой точный мотив русской песни забывался, как это случилось в далекие годы с "Дубинушкой", в результате чего родилась одна из наиболее любимых народных песен "Соран-соран", песня японских рыбаков.
За время, прошедшее с момента первого выступления "Катюши" в "Хибия кокайдо", многое изменилось. Ныне в коллективе насчитывается более сорока человек, четверо из них — ветераны. Ансамбль делится на несколько групп: художественно-режиссерскую, исполнительскую, сценическо-декоративную, коммерческую и производственную. Расширилась программа коллектива. Кроме песен и танцев народов СССР, в нее входят номера, пропагандирующие искусство других социалистических стран, а также музыкальные пьесы, посвященные жизни простых людей, их борьбе за лучшее будущее.
Когда в Варшаве сын переводчика русской литературы Ёнэкава говорил, что в восприятии жизни русскими и японцами много общего, я выслушал его слова с некоторой долей скептицизма. Потребовалось более десяти лет непосредственного знакомства с японцами, чтобы убедиться в справедливости этих слов. Вывод, к которому старший Ёнэкава пришел, переводя (значит, глубоко, досконально изучая) произведения таких великих русских писателей-философов, как Толстой и Достоевский, дался мне нелегко, не сразу, в процессе многолетних личных наблюдений, нескольких лет жизни бок о бок с японцами, тесного общения с ними.
При всей внешней контрастности, внешней непохожести в глубине явлений может лежать что-то общее. Это общее подчас трудно обнаружить, но от этого оно не перестает существовать. Казалось бы, что может менее соответствовать одно другому, чем такие два труднейших языка мира, как русский и японский. Один индоевропейский. Другой, по существу, вообще не имеет родственников. Язык — это логика нации. Логики русского и японского прямо противоположны. Если представить себе мысль в виде круга, который образует брошенный в воду камень, то в русском языке центром, от которого идут круги, будет главное — субъект и его действие. От них мысль как бы кругами расходится вширь, к краям, от главного к второстепенному. Противоположная картина в японском языке: круги как бы идут в обратном направлении, с периферии к центру, от второстепенного к главному. В европейских языках, кроме немецкого, где отрицание неожиданно поджидает вас в самом конце предложения, основная мысль дается сразу, лишь затем обрастая дополнениями, уточнениями, характеристиками обстоятельств дела. В японском наоборот: все обстоятельства, дополнения, уточнения даются вначале, как бы в стремлении подготовить почву, расчистить место для основного, главного, которое и должно зафиксироваться в сознании. Именно поэтому японцы нередко опаздывают с реакцией на высказывания, что можно особенно наглядно видеть на международных конгрессах, когда переводят синхронисты.
При всей несхожести логики русских и японцев у них одинаковая способность, одинаковое стремление докапываться до корней, до самой сути явления, лучшим свидетельством чему — русская и японская литература. Серьезный, глубоко философский подход к жизни — это то, что объединяет русских и японцев.
Наряду с глубоким философским восприятием жизни русским и японцам присуща, пусть качественно, различная, но одинаково важная в существовании того и другого народов тесная связь с природой. Символично, что именно между нашими странами были заключены первые международные соглашения об охране окружающей среды.
В беседе с председателем крупной японской общественно-религиозной организации "Сока гаккай" Дайсаку Икэда на вопрос, в чем ключ долговременных, длительных дружественных отношений между СССР и Японией, Михаил Шолохов сказал:
— Мне кажется, что, помимо одной стороны, которая связывает нас (я говорю об экономических взаимовыгодных связях), необходимо большее общение между нашими народами. И в частности, в области искусства и культуры.
В октябре 1976 года исполнилось двадцать лет развития советско-японских отношений в послевоенный период. Отношения между нашими странами не развивались гладко и без препятствий. На этом трудном пути были и рытвины и ухабы. Но главное в том, что эти отношения развиваются в правильном направлении. Уже немало сделано и еще больше делается для углубления взаимопонимания и сотрудничества между нашими народами, нашими двумя странами. Обоюдный интерес многогранен, нам есть чем поделиться друг с другом. Это радует, это важно. Ведь мы соседи.
