Январские ночи - [19]

— Землячка, — называет она себя. — Я сейчас предъявлю вам свои полномочия.

Воскобойников с интересом вскидывает глаза на Землячку, он тоже, видимо, слышал о ней, но не делает никаких протестующих жестов — мол, я и так вам доверяю, мол, излишние формальности ни к чему — установленный порядок должен быть соблюден.

Землячка извлекает из кармана своей пелерины большое дамское портмоне из серой замши, достает перламутровую пудреницу, нажимает кнопочку и подает Воскобойникову листок папиросной бумаги — свой мандат, скрепленный печатью Петербургского комитета Российской социал-демократической рабочей партии.

Дорого бы заплатили в охранке за оттиск этой печати!

Воскобойников внимательно изучает бумагу.

— Слышал я о вас, — говорит он, возвращая документ. — У нас в Ярославле твердое мнение за съезд.

Землячка довольна, что Воскобойников имеет о ней хоть какое-то представление, но на всякий случай предупреждает:

— Вот что, Николай Иванович, для членов комитета я — Землячка, но для остальных — Зинаида Ильинична Трелина. Береженого, как говорится, бог бережет.

Хозяин распахивает дверь в соседнюю комнату.

— Располагайтесь.

— Когда же вы думаете собраться?

— Сегодня отдохнете, а соберемся завтра к вечерку, после работы, раньше не успеем оповестить.

— А у вас тут…

— У нас тут чисто, — подтверждает Воскобойников. — Полиция не заглядывает сюда, нет причин. Все же на улицу советую не показываться — соседи, да и мало ли что, лишний интерес ни вам, ни нам ни к чему.

Почти два дня проводит Землячка в семье Воскобойникова.

Жена приезжую не расспрашивает ни о чем, зато дети засыпают ее вопросами — кто она, откуда, зачем приехала. Землячка отвечает, что она учительница, едет на работу в деревню, старшей девочке помогает решить задачи, младшим рассказывает сказки Андерсена.

На второй день к вечеру в доме Воскобойниковых поднимается суета. Хозяйка вместе с пришедшей к ней женщиной жарит пирожки и котлеты, нарезает и раскладывает по тарелкам колбасу, селедку, огурцы, накрывает в зале стол; вернувшийся домой хозяин достает рюмки, откупоривает бутылки с водкой и пивом…

Не слишком-то одобрительно смотрит гостья на все эти приготовления. Дело слишком серьезное для того, чтобы сочетать его с застольем.

— Это по какому же поводу? — осторожно спрашивает Землячка у хозяйки, указывая на стол.

— А Коленькино рожденье, — радостно откликается хозяйка. — Завсегда отмечаем.

Ответ хороший, но Землячка улучает минуту и негромко осведомляется у хозяина:

— Сегодня у вас действительно день рождения?

— Какое там! — Воскобойников усмехается. — Товарищи соберутся по тому самому делу, по какому вы и приехали.

Землячка укоризненно покачивает головой.

— Тогда зачем все это? Неужели вы так всегда обставляете свои собрания?

— Зачем? — возражает Воскобойников. — Мы и в мастерских собираемся, и на бережку, и даже возле церкви, но сегодня случай особый, не хотим вас казать посторонним, да и не ровен час зайдет кто — такая хорошая видимость.

И все-таки Землячке не по сердцу докладывать о проблемах, волнующих партию, за столом, уставленным бутылками.

Один за одним начинают сходиться гости.

Собирается человек двадцать, и среди них только две женщины. Приезжую знакомят со всеми. Куркин. Славцов. Прохоров. Кое о ком она слышала в Петербурге. Учительница Крапивина — одна из лучших пропагандисток в ярославской организации. Савельев недавно вернулся из ссылки. Тихонов…

В комнате становится тесно.

— За стол, друзья, за стол, — приглашает гостей хозяин. — Накладывайте. Что бог послал… — Он указывает Землячке место рядом с собой. — Зинаида Ильинична… — Разливает по рюмкам водку. — По одной, для бодрости…

Приезжая смотрит не слишком одобрительно.

Однако Воскобойников не замечает или не хочет замечать взгляда Землячки, он выпивает свою рюмку, закусывает огурцом и стучит вилкой по тарелке.

— Так вот, товарищи, к нам приехал представитель Бюро комитетов большинства, избранного на Северной конференции, а попросту представитель товарища Ленина… — Он сразу становится строгим, наклоняется через стол, отбирает у кого-то бутылку. — Внимание, товарищи, дело сурьезное. Хоть я и хозяин, с ужином придется повременить.

Землячка встает.

— Позвольте мне прочесть вам письмо товарища Ленина. — Она достает из кармана сложенный листок, расправляет его.

— А вы сидя, сидя, Зинаида Ильинична, — советует Воскобойников. — Ужин есть ужин, заглянет кто ненароком в окно, а тут речи говорят.

Сидя так сидя. Должно быть, Воскобойников прав. Землячка садится и читает «Письмо к товарищам», изданное отдельной листовкой и посвященное выходу газеты «Вперед». Потом она рассказывает о дезорганизаторской деятельности меньшевиков, знакомит с решениями Северной конференции. Говорит о значении и важности предстоящего съезда.

Разговор шел начистоту. В Ярославле многие были в курсе дела, а тем, кто был еще недостаточно подкован политически, — тем найти правильный путь помогало пролетарское классовое чутье.

Всех, кто колебался и повторял доводы меньшевистской «Искры», разубедили, созыв съезда одобрили и постановили делегировать на съезд большевика.

Застолье не помешало, и когда после всех разговоров и споров кто-то запел: