Янтарный единорог - [36]

Хог посмотрел вдаль и присел на камень. Здесь они с Яррэ в первый раз увидели единорога. Жаль, тогда у него не было Нуаду. Пожалел бы этот воздушный, что вообще на свет появился.

Море мягко шумело, и Хог сперва принял этот звук за голос моря. Но стон повторился, заставив волосы на голове у северянина зашевелиться. Хог не был трусом, но в этом голосе была какая-то странная сила, тоска и ужас.

Северянин среди белого дня заозирался, холодея от ужаса. Он поднялся и, стараясь не растерять остатки достоинства, стал спускаться со скалы.

На тропе стояла какая-то женщина. Ветер трепал ее темную одежду, переходящую в серые крылья, длинные светлые волосы закрывали лицо.

Над морем вновь пронесся тоскливый стон.

Хог отступил.

Тут послышались голоса Эльфа и Дорна, громкий лай Арха.

Тело женщины заколыхалось и растаяло.

Хог оперся рукой о скалу, переводя дыхание. Он уже догадался, кого встретил только что.

«Дорн. Нет, он алди, а к ним бенши[8] не может прийти.

Значит, Эльф…

Или же я сам».

Арх подбежал к северянину и радостно ткнулся носом ему в ладонь. Тот рассеянно потрепал пса по голове.

– Что случилось? – спросил Арх. Говорил пес редко и делал это плохо.

«Странный у меня, должно быть, вид, если даже пес это заметил».

– Все нормально.

Пес подозрительно посмотрел на человека, но больше ничего не сказал. Подошли Котик и Андер.

– Мы тебя везде ищем.

Хог молчал, ожидая разъяснений.

– Вернулся отец, – ответил Андер. – С ним приехали мои дядя и тетя. Мы боимся, что они могут помешать. До полнолуния еще три дня. Если отец узнает, что я собираюсь заниматься вызовом кельдирков, он меня выпорет, – Эльф покраснел.

– И что ты хочешь делать?

– Нельзя ничего говорить при них, я уже уговорил маму молчать. Рыжая не появится теперь в крепости, будем встречаться с ней в лесу.

– Скажи, Андер, а почему твой отец не разрешает тебе заниматься магией?

Альв посмотрел на северянина.

– Отец не запрещает мне заниматься магией, магией альвов. А то, чему меня учит Рыжая, – высшая магия, она может подчинить себе все, даже кельдирков, как, впрочем, и других стихийных существ. Я многого не понимаю и просто делаю то, что говорит Рыжая. Но иногда мне становится страшно.

Хог сжал плечо юноши, стараясь поддержать его. Ему с ужасом вспомнилась бенши. Скорее всего, это будет он. Неизвестно, что за магию плетет Рыжая и почему она сама не хочет вызвать единорогов.

Они вместе вернулись в крепость.

Перед домом Эльфа сидела большая черная волчица, она лениво оглядела подошедших, довольно дружелюбно обнюхала с Арха. Из дома вышла женщина. Она остановилась рядом с волчицей и почесала ее за ухом, потом подняла глаза. У нее были большие округлые глаза желтого цвета, нос с горбинкой и длинные черные косы. Хог сразу понял, что перед ними Нидьяр, тетя Эльфа. Волчонок и Ястребок очень на нее походили.

– Андер, тебя давно ищет отец, он хочет поговорить с тобой.

Эльф молча прошел мимо нее в дом. Хог и Котик хотели последовать за ним, но Нидьяр их остановила.

– Дорн, ты не хочешь познакомить меня с вашим новым другом?

– Я и сам за себя могу сказать. Я Хог Хогарсон.

Волчица разинула пасть, она будто улыбалась. Наружу вывалился розовый язык.

Нидьяр кивнула и ушла куда-то по своим делам, волчица потащилась за ней.

Арх азартно зачесался, будто у него завелись блохи. Дорн склонил к себе голову Хога и зашептал ему на ухо:

– Нидьяр – ведьма. Она хотя и хорошая, но со своими причудами, будь с ней осторожен. Однажды ей пришло в голову превратить Пиннара, когда они остановились на одном постоялом дворе, в коня и кататься на нем всю ночь, после этого Волчатник и стал недолюбливать Нетопыря, а также его сестру.

Они вошли в дом. За столом сидели двое мужчин. Если близнецы и были похожи в юности как две капли воды, то теперь их различил бы всякий. Отец Эльфа, Андир, был мощным мужем, силачом и бойцом, его брат, Аннор, напротив, несмотря на мощный костяк, был сухощав и жилист, по его глазам можно было понять, что он маг.

Братья сидели, глядя на Андера, который, видимо, перед приходом друзей в чем-то оправдывался. Его мать стояла за его спиной и в любой момент была готова вступиться за сына.

– Иди сюда, Дорн, – позвал алди Андир. – Скажи, каким это образом в Альвхейм мог попасть Нуаду?

– Отец, я же уже рассказал тебе!

– Я хочу услышать, что скажет Дорн. При встрече тогда в лесу вы ничего не сказали о проклятом мече.

– Мы не знали, – сказал Хог. – Я не доставал меч из ножен с того времени, как эльфы нас отпустили, а рукоять ничем не отличалась от рукояти моего меча.

Братья переглянулись.

– Против кого же был послан Нуаду? Это очень мощное оружие, – Андир, похоже, не ждал ответа на свой вопрос.

– А меня больше интересует, как вы сумели сломать меч? – взгляд Аннора был тяжелым и каким-то каменным.

– А это сделали не они, – сказала Нидьяр, бесшумно появляясь из-за спин Хога и Котика. – Не знаю, кто был там, на поляне перед домом, но Гиáл чует кого-то очень могущественного, может даже кельдирка.

У Хога вскипела кровь, они и рядом с домом побывали! Северянин сжал кулаки. Он развернулся и выскочил из дома.

Не одно невинное дерево стало жертвой выхода Хоговой злости, но, наконец, он успокоился и решил вернуться. Было чуть меньше полуночи, когда он добрался до крепости. В дом он заходить не стал, а отправился в конюшню. Там его приветствовали Гривастый и Серебринка, кобылица очень скучала по хозяйке, она обнюхала северянина и стала оглядываться на дверь – может, Крапива пришла с ним… Хогу стало стыдно, он даже ни разу не навестил ее.