Янтарная ночь - [99]

Его собственное сердце погибло. Крик матери непоправимо его разорвал. Теперь ему больше тридцати лет, и его сердце черно. Черно, как ночь, соскальзывавшая на землю, каменисто, как дорога, по которой он взбирался. Его сердце высохло. Оно уже не сочилось кровью и не пылало огнем, как раньше, а просто высохло. Ссохлось от тоски. Он никогда не сможет любить.

Он вошел в лес. Ночь была холодной и сырой, свистящей от ветра. Но человеку, пришедшему повеситься, это было неважно. Он снял веревку с плеча и стал делать узел. Как раз в этот миг появился тот, другой. Незнакомец, с виду того же возраста, что и он сам, одетый, как и он, в одну рубаху, несмотря на холод. В синюю полотняную рубаху, плотную и гладкую, как брезент. Просторную рубаху, полоскавшуюся на ветру. Он стоял в нескольких шагах от него, слегка прислонившись к дереву. Смотрел, что он делает. Осознав присутствие этого человека, Янтарная Ночь — Огненный Ветер вздрогнул от испуга, но потом пришел в себя и бросил ему гневно: «Кто вы и зачем подглядываете?» — «Не твой сейчас черед задавать вопросы, — спокойно ответил незнакомец, — а мой. Ты что, собственно, делаешь?» — «Убирайтесь отсюда, оставьте меня одного, я приказываю» — отрезал Янтарная Ночь — Огненный Ветер. Но человек ответил: «Помнишь день, когда ты запустил птицу из полотна и тростника, чтобы она налетела на Бога, выклевала ему глаза и уши? Помнишь день великого ветра? Нынче ночью дует тот самый ветер. Чувствуешь?» И он медленно подошел к нему.

У него было странное лицо, одновременно бесстрастное и напряженное. Он приблизился к Янтарной Ночи — Огненному Ветру почти вплотную, устремив на него нестерпимый по прямоте и силе взгляд. Янтарная Ночь схватил веревку, как плеть, и хлестнул незнакомца прямо по лицу. Он бы хотел разбить ему глаза под веками, сломать этот взгляд. Но человек увернулся от удара, вырвал веревку и бросил на землю. После чего бросился на Янтарную Ночь, словно хищный зверь, и стал бороться с ним.

Борьба длилась всю ночь. Они дрались, не произнося ни слова, упрямо стиснув челюсти, уставившись глаза в глаза, и это молчание делало их схватку еще более яростной. Они падали, сплетенные друг с другом, катались по земле, вставали, не размыкая объятий. Задыхаясь, с колотящимся сердцем, неутомимо возобновляли борьбу. Казалось, сила незнакомца неисчерпаема. Уже появились первые проблески зари, а они все боролись. Янтарная Ночь — Огненный Ветер чувствовал такую усталость, что ему чудилось, будто он борется во сне. Он уже не различал пределов своего тела, оно сливалось с телом того, другого. Удары, которые он ему наносил, отдавались и в его собственной плоти. Но он все еще держался. «День занимается, — сказал незнакомец, — пора с этим кончать» — и с этими словами одной своей рукой заломил за спину обе руки Янтарной Ночи — Огненного Ветра, а другой схватил его за волосы. И тут он поцеловал его в глаза. Янтарная Ночь пошатнулся, вдруг объятый сильнейшим сном, и тихо рухнул на землю.

Когда он очнулся, уже совершенно рассвело. Он был один. Незнакомец исчез. Подле себя, на том месте, куда незнакомец бросил веревку, прежде чем начать борьбу, он обнаружил длинную и тонкую, янтарного цвета сброшенную ужиную кожу. Вокруг нее гудел рой больших мух с сине-зеленым отливом. Но Янтарная Ночь — Огненный Ветер больше не различал цвета. Все вокруг — небо, окрестный пейзаж, он теперь видел лишенным красок. Миру и существам отныне предстояло являться ему лишь в черном, сером и белом. Пятно в его глазу больше не было живым пламенем, горячившим взгляд, раскалявшим докрасна восприятие мира, оно стало перевернутым огнем, сжигающим его взгляд изнутри.

3

Всякое место — нигде, но его сила огромна, когда там оказывается человек.

В прошлом войны трижды прошли через Черноземье; враг всякий раз менял свой мундир, средство передвижения, оружие, но опустошения всегда были одни и те же. Потом этот бедный клочок земли на окраине страны, столь часто объявлявшийся священной ставкой в борьбе и под этим предлогом раздираемый, как кусок мяса голодными псами, снова медленно погружался в забвение. В безразличие и забвение. История уносила свои битвы в другие места.

И Янтарная Ночь — Огненный Ветер, рожденный после всех войн, и, тем не менее, беспрестанно сражавшийся против всех, против всего, против своих родных и своей памяти, против мертвых и живых, сначала от гнева и досады, потом из игры и цинизма, и, в конце концов, по привычке, а еще с тоски — быть может, всегда только с тоски, — тоже кончил свою войну. Тот, с кем он боролся всю ночь, победил его, сразил в нем все ожесточение и всякую ненависть. Тот, против кого он боролся всю свою жизнь, покорил его. Но эта покорность была не оцепенением, безразличием и пассивностью, но напряжением, ожиданием и удивлением.

Он удивлялся всему, настолько странной, бесконечно странной делало всякую вещь его новое, обедневшее восприятие цвета. Эта одноцветность изменяла мир и существа вокруг него, ему казалось, что он открывает их заново. Точнее, обнаруживает в них пустоты, участки плотной тени, которые не умел видеть раньше. Всякая материя, живая или неживая, обнаружила другую, новую фактуру; он чувствовал пористость любого вещества, чувствовал своим взглядом. Словно его зрение, перестав различать цвета, слилось из-за этого недостатка с другим чувством — осязанием.