Янтарь из Квейса - [19]

— Она не связана с ним, она носила змейку на руке. А это иная сила. Чары Хилле — это смерть или жизнь во смерти. А она принадлежит жизни. Что за амулет держишь ты, девушка?

Язык не повиновался Исмей, и она в ответ лишь разжала ладонь, на которой лежал амулет Гунноры. Яаль глянула на него и шепнула:

— Ох, как давно ничего подобного не видели стены Квейса. Покровительство Ратонны… Да, Хилле не хватало только этого.

Речь вернулась к девушке:

— Почему же он просто не отобрал его у меня?

Яаль покачала головой.

— Такой знак власти можно только подарить. Если попытаться забрать его силой… Вся власть амулета обратится против насильника. С Ратонной нельзя шутить.

— Но мне незнакомо это имя. Это же амулет Гунноры!

— Что есть имя? — спросила Яаль. — Иначе называют одни и те же сущности разные народы. В старину не отворачивала она своего лика от нас и охотно помогала просившим… И если Хилле осмелился бы попытаться использовать ее…

Вмешался Брок:

— Ты знаешь Хилле, он или считает себя всесильным, или пытается перехитрить соперника. Сейчас он думает. Яаль, мы не должны давать ему время на это!

— Звезды совершили полный оборот, змей готов к броску. Сомневаюсь, чтобы он сумел сегодня что-то придумать. И все же пробил его час.

Они пошли на лестницу, Исмей увязалась следом: ни за что не осталась бы она в этом дьявольском месте без спутников.

Чудовище зашипело, припав к полу, кровавые глаза его были обращены на идущих. Брок поднял руку, и в ней оказался меч, темный, как ночь, ни одной искорки не отражалось от него.

Лезвия не было, красно-бурый клинок словно был вырезан из дерева. Но, увидев его, чудовище дрогнуло. Шипя и отплевываясь, отступало оно. Так пришли они в мастерскую Хилле. Ядовитый и отвратительный дым клубился в воздухе.

В центре, в облицованной камнем яме пылал огонь. Над очагом на перекладине висел гигантский котел, в который Хилле что-то швырял горстями с ближайшей скамьи. Он читал нараспев заклинания и не обращал внимания на вошедших.

— Что у него, в голове помутилось? — спросил Брок. — Ведь должен бы знать он, что теперь ничего у него не получится.

— Нет, получится… — Яаль подняла руку. Желтые глаза змеи загорелись, стали расти, расти, слились в огненно-желтый шар, солнцем заблиставший в темной комнате.

Чудовище жалобно забулькало, взвизгнуло…

И бросилось вперед… но не в сторону лестницы, где стояли трое вошедших, а к своему господину. Пламенем полыхал амулет в ладони Исмей, зеленый огонь потек к яме, затопил ее, но пламя не погасло, языки огня взвились к потолку… Пламя стало зеленым.

Голос Хилле прервался, он взвизгнул, увидев рядом чудовище, попытался отбросить его, но, схватившись в отчаянной схватке, оба они пошатнулись и упали в бурлящий котел.

Сразу же огненный шар погас, зеленое пламя потухло. Жидкость в котле поднялась вдруг до самых краев и спокойно застыла, и под ней ничего не было видно.

Светало. Близился новый день. Исмей привалилась к стене звездчатой башни. И надышаться не могла холодным зимним воздухом после всей мерзкой вони и дьявольской злобы, царившей в башне черного мага. Чудом перенесла она эту ночь. На какое-то мгновение эта мысль вытеснила все остальное.

Потом ладонь Яаль легла на ее руку, оба они стояли рядом с Исмей во дворе замка в предутренних сумерках.

— Как печально изменился Квейс, — сказала Яаль. — Таким он никогда не был и не мог быть раньше!

— Он может вновь измениться, — отрывисто сказал Брок. — Сгинул червь, поедавший его сердцевину. Теперь у нас есть будущее.

Что же теперь станет со мной? — подумала Исмей. Я не властительница Квейса и никогда не была ею. Возвращаться опять в Долину к новым, еще большим, унижениям?

— Я была женой Хилле, — медленно проговорила она. — И явилась сюда по своей воле, хоть и не знала, какой Хилле на самом деле, но не противилась я судьбе, приведшей меня сюда.

— Чтобы спасти и нас, и себя, — глянул на нее Брок. Сходство его лица с Хилле чем-то глубоко тронуло ее, но чем — она не понимала. Нет… он не был похож на Хилле. Именно таким-то и казался Хилле неопытной девчонке. — И ты не была его женой, — продолжал он, — нет у тебя ничего общего с ним. Если бы это было не так, не смогла бы ты носить змея и встать в эту ночь рядом с нами.

— Не жена Хилле ты, а дочь Ратонны! — словно бы одернула ее Яаль. — Причудливы бесчисленные нити судьбы. Мы, люди Квейса, — древний народ, и знания дают нам такие силы, что невежественный люд считает нас полубогами. Но мы во многом остались людьми. Потому-то изредка встречаются среди нас и такие, как Хилле. Увы, одной мы с ним крови. Хилле хотел повелевать силами, с которыми не следует и соприкасаться.

— Не только этого хотел он, — вступил в разговор Брок. — Он хотел и…

— Меня? Быть может, но более, чем меня, хотел он того, что думал узнать от меня, и тогда, давно, был он силен, очень силен, пусть и не думали мы, что…

— …как подколодная тварь затаился он? — перебила ее Исмей.

— Почти. Долгим было ожидание наше, дочь Ратонны, пока не пришла сюда ты. Ты говоришь, что не владычица ты в Квейсе, но это не так! Хилле хотел получить от тебя истинный янтарь, на который мог нарастить свой, поддельный, дьявольский! Ведь любая ложь растет из зернышка истины. Он хотел использовать тебя, но не сумел. Радуйся и гордись, дочь Ратонны!