Яноама - [74]

Часов в одиннадцать я увидела вдали несколько тапири. Я подумала: «В них должны быть кашибуетери. Говорят, они всех, кого увидят, берут в плен». Но в тапири никого не было. Рядом я увидела свежие, вчерашние следы. Мы пошли дальше. Постепенно стемнело. Я не знала, куда идти дальше. Тут я вспомнила, что старуха мне сказала: «Возле расчистки растет огромное дерево, а рядом проходит тропинка, ведущая к пунабуетери». Я отыскала огромное дерево (индейцы называют его вазимаки), плоды которого похожи на авокадо, только из них торчат волокна. Рядом и в самом деле была тропинка и на ней старые следы. Я сказала сыновьям: «Человек проходил здесь. Нам нужно держаться этой тропинки». Старший сын хотел лечь спать прямо посреди расчистки. Но я не разрешила, потому что увидела следы ягуара. Мы переночевали под деревом возле расчистки. Я устлала землю банановыми листьями и положила сверху ветки. Детей я уложила на листья, а сама села, прислонилась к стволу и почти сразу заснула.

Посреди ночи меня разбудили крики жаб: «дру, дру, дру». Вдруг рядом послышался шум и кто-то пронзительно свистнул. Я задрожала: «Верно, это пишиаансетери. Они перебрались через реку и нашли мои следы». Я разбудила старшего сына: «Кто-то свистнул рядом. Что нам теперь делать?» Свист повторился, потом послышался хруст, и возле меня с треском упало молоденькое банановое деревце. «Как думаешь, это люди?» «Нет, мама, это поре»,— сказал сын. «Думаешь, сынок, это поре?» — «Конечно, люди не бродят ночью одни в лесу». Младший сын тоже проснулся и в страхе прижался ко мне. Снова хрустнула ветка, потом все стихло.

Прошло немного времени, и я услышала всплеск воды и громкое пыхтение: «пуф, пуф, пуф». Жабы сразу умолкли. Это был ягуар. Он охотился в реке за жабами. Подул ветер и донес до меня характерный запах ягуара. Мы затаились. Ягуар покружил возле нас и ушел.

Утром я отправилась на то место, где упало банановое деревце. Я кралась осторожно, неслышно. Следов никаких не было, на земле не валялось ни одного упавшего деревца. Но я вернулась и сказала детям: «Слышали, как ночью сквозь кусты пробирался поре? Наверное, он шел впереди пишиаансетери. Надо скорее убегать отсюда». И мы снова побежали по тропинке.

Часа в три дня мы наткнулись на старое, заброшенное шапуно. Старший сын бежал впереди, я с младшим сыном на руках — чуть позади. Когда я выбежала на площадку перед шапуно, из-за куста выскочил воин и прицелился в меня из лука. Я закричала: «Не стреляй, мы спасаемся от врагов». Тут с разных сторон поднялись мужчины с луками и стрелами: «Кто ты такая?» И тут ко мне бросилась женщина. Она крикнула: «Это Напаньума! Не стреляйте, это Напаньума!» Женщину эту звали Арума. Она приходила в гости к намоетери и видела меня там. Старший сын в страхе подбежал ко мне и ткнулся в колени. «Не пугайте малыша!» — крикнула Арума мужчинам.

Вперед вышла старуха — тетка Акаве. Она сказала: «Идем со мной. Мой племянник был другом твоего мужа, поэтому ты останешься со мной». Эта женщина была женой тушауа пунабуетери. Мы миновали банановое поле и наконец подошли к большому круглому шапуно с красивой площадкой и двумя выходами: один — к игарапе, другой — к плантации. Шапуно было защищено высокой изгородью. Это было шапуно пунабуетери. Они ждали нападения ихитери, своих злейших врагов.

ПУНАБУЕТЕРИ

Акаве жил с ними, но сейчас его не было в шапуно. Он сидел в засаде у одной из тропинок. Как только пунабуетери меня увидели, кто-то из них предупредил Акаве. К вечеру он вернулся, весь разрисованный черным уруку. Я стояла возле его тетки. Он подходил все ближе, держа в руке стрелы с бамбуковым наконечником. Акаве передали, что тетка сказала: «Она останется со мной. У моего племянника и так много жен. Зачем ему еще и Напаньума?» Вдруг Акаве вскинул лук и прицелился в меня. Женщина вскочила и закричала: «Почему ты хочешь ее убить? Что она тебе сделала?» Она схватилась за лук. «Да, я ее убью,— отвечал Акаве,— за то, что она не хочет остаться с тобой. Мать прислала ее для меня». «Зачем тебе еще одна жена, если ты и других вечно ругаешь и бьешь?» —сказала старуха.

Акаве ничего не ответил, взял меня за руку и повел к своему очагу. Мой старший сын пошел было за мной, но тушауа пунабуетери его удержал: «Твоя мать далеко не уйдет. А ты останешься со мной, будешь играть с моими сыновьями». Сын заплакал, хотел меня догнать, но его не пустили. Вместе с младшим сыном я перешла к очагу Акаве. В том же шапуно у него была еще одна жена, совсем еще девочка, которая жила со своей матерью. Дни я проводила у очага Акаве, а на ночь возвращалась к очагу его тетки.

В шапуно пунабуетери жили две женщины ихитери, ставшие женами двух здешних индейцев. Пунабуетери похитили их, и они боялись, что ихитери нападут на шапуно. Эти женщины говорили, что ихитери очень свирепые и храбрые воины, что они убивают всех, даже молодых женщин, чтобы потом их сыновья не могли отомстить. Однажды я отправилась на плантацию и вдруг услышала крики возле шапуно. Кого-то из пунабуетери уже ранили в ногу. Я бросилась назад, крича: «Не стреляйте, я не пунабуетери, я Напаньума». Со всех сторон шапуно окружили мужчины, густо раскрашенные черным уруку, только глаза у них были светлые. В меня они стрелять не стали. Я влетела в шапуно и спряталась у стены. Я тихонько спросила: «Кто эти воины?» «Ихитери,— ответила мне одна из двух женщин ихитери.— Видела возле шапуно воина со светлыми волосами? Это мой брат».