Якобинец - [29]

Спасение короля оставляло последнюю лазейку к сговору с династией Бурбонов на выгодных условиях. Их избирательный «гуманизм» неизменно распространялся только на тайных и явных врагов Республики, но никогда не распространялся на коллег по Конвенту, якобинцев, что характерно и станет видно позднее.

В схватке вокруг бывшего короля кипели политические страсти, но не личные чувства, это борьба социальных интересов, но не чьей-то личной жестокости или милосердия…

В новом 1793 году противостояние жирондистов и якобинцев продолжалось в ускоренном темпе.

А далее? По порядку: в марте 1793 года с фронта пришло известие об измене генерала Дюмурье, ставленника Жиронды, пытавшегося повернуть войска на Париж, разогнать Конвент и усадить на восстановленный трон герцога Шартрского, сына Филиппа Орлеанского, родственника казненного короля, изображавшего из себя якобинца.

Не поддержанный ни офицерами, ни солдатами генерал Дюмурье сбежал в Англию вместе с герцогом Шартрским, отец которого, герцог Орлеанский был казнен, как сообщник.

Апрель 1793 года. Жиронда обезумела от ненависти к якобинцам, они придумали повод и рискнули отдать под трибунал Марата.

Обвинения были построены на том, что из циркуляра, написанного Маратом крайне эмоционально, впрочем, как всегда, они произвольно выдергивали фразы, вне основного текста звучавшие агрессивно и жестоко, якобинцы настояли на том, чтобы злосчастный документ был зачитан полностью. Впрочем, есть мнение, что Друг Народа всего лишь подписался под этим документом, будучи в тот день председателем Клуба.

Это был тот самый злосчастный циркуляр, из которого враги Друга Народа с 1793 года и по сей день выдёргивали цитату о «100 тысячах голов, которые следует отсечь ради победы французской Республики..» Эта цифра произвольно повышалась вместе с накалом эмоций от 600 голов до 500 тысяч…

Но в общем тексте смысл этих слов был иным, он, как и всегда предостерегал нацию и её представителей от беззаботности перед лицом врага.

Марат считал, что неуместная сентиментальность впоследствии будет стоить народу миллионов жизней, которых роялисты и их иностранные союзники не пощадят, когда снова почувствуют себя хозяевами страны…

Итак, пусть погибнут эти опасные и совершенно бесполезные как паразиты «золотые» 100 тысяч привилегированных, графов и маркизов, чем миллионы людей из народа. Эти слова продиктованы чувством республиканского самосохранения, а не личной «жажды крови».

К тому же, количество «100 тысяч» было «снято с потолка» для эффекта, что позднее признал и сам Друг Народа, и таким образом не представляла собой никакого «чудовищного продуманного плана истребления»…

Таким образом, стало понятно, что обвинения строились на грубых инсинуациях, в общем тексте смысл этих фраз имел несколько иное значение.

Якобинцы, сотни людей разом в один голос решительно заявили со своих мест, что все подпишутся под злополучным циркуляром, не видят в нём никакого «бешенства» и призывов к анархии, жирондисты были растеряны и взбешены провалом обдуманного процесса. Усилия жирондистов были напрасны. Друг Народа был оправдан с триумфом.

Но этот процесс лишил жирондистов последних симпатий парижан.

Май 1793 года. Жиронда не унимается, вопреки закону они хватают якобинцев, бросают в тюрьмы, на основании смехотворных несерьезных обвинений, запрещают их собрания.

Ослепленные ненавистью, они рискнули создать Комиссию 12-и, состоявшую из одних жирондистов, то есть людей заранее предубежденных, чтобы снова поднять тему «сентября»…

Жирондистов не пугал устроенный ими раскол Конвента… И это делают люди, всё время выставлявшие якобинцев «анархистами и дезорганизаторами», что они и напишут в своих мемуарах, полных восхваления своей политики, как единственно разумной, и яростных проклятий в адрес оппонентов.

Не примирения, а подавления якобинцев и казней их руководителей добивались эти люди, называвшие себя «умеренными» и «сторонниками нестрогих мер» , интриговали и проявляли агрессию с самого сентября 1792 по май 1793 года, пока у тех не истощились остатки терпения…

Восстание, во главе которого стоял Марат, более других пострадавший от их нападок, разразилось в Париже 31 мая- 2 июня. Здание Конвента было окружено национальной гвардией под командованием генерала Анрио, лидеры Жиронды, 22 человека были были отданы под нестрогий домашний арест и лишены депутатского иммунитета.

Однако, «кровожадные» якобинцы отнюдь не репрессировали своих оппонентов как партию в целом, а лишь арестовали руководивших ими подстрекателей,22 человека, занявших контрреволюционные позиции, в лице Антуана Сен-Жюста выразив остальным сожаление и надежду на их благоразумие, сумев отделить людей заблуждавшихся от изменников. Эти жирондисты оставались в Конвенте до октября 1793 года.

Из переписки некоторых жирондистских депутатов, можно привести в пример Дюбо и Шассе, с друзьями из провинции видно, они сами задумали переворот, устранение якобинцев и казни их крупнейших руководителей, письма датированы 15 мая, 24 мая..стали создаваться отряды для «крестового похода» на Париж.

Так кто же реально развязал гражданскую войну летом 1793? Разве якобинцы?