Якобинец - [16]
Есть информация, что Редерер убеждал короля покинуть Тюильри под сильнейшим давлением Дантона.
Набат, не переставая, гудел всю ночь…
Маркиз де Манда де Грансей, командующий войсками, собранными для защиты Тюильри, также по настоянию Редерера, прокурора Парижа, подчинился приказу Коммуны явиться в Ратушу. Он ничего не знал, о новой сформированной за несколько часов повстанческой Коммуне, явился туда без сопровождения и был арестован, а вскоре и убит. Редерер, впоследствии утверждал, что это также было сделано по распоряжению Дантона, который и не думал отказываться от своей роли в этих событиях.
С момента ухода королевской семьи, повод удерживать дворец, казалось бы, исчез. Но это именно казалось…
Когда примерно в семь утра авангард повстанцев был замечен в задней части дворца, там не было никого, кто бы отдавал приказы. С криком: «Да здравствует нация!» жандармы покидали свои посты. Они отказывались стрелять в парижан, которых называли своими братьями.
На правом берегу Сены батальоны Сент-Антуанского предместья, на левом Сен-Марсельского, плюс южане федераты, везде санкюлоты продвигаются уверенно и спокойно, как на параде.
Штурм дворца начался в 8 утра. По приказу короля швейцарцы отошли вглубь помещений. Между тем марсельцы начинают брататься с артиллеристами и без боя достигают вестибюля дворца и уже поднимаются по парадной лестнице…
Обе стороны некоторое время напряженно наблюдают друг за другом… парижане призывают последних защитников дворца сложить оружие, тут то и началось сражение, никто теперь не скажет, с чьей стороны прогремел первый выстрел.
Швейцарцы, стреляя сверху, быстро очистили от санкюлотов вестибюль и двор. Они теперь уже не защищаются, а атакуют, но наиболее отважные из парижан уже подожгли прилегающие к дворцу строения.
В этот момент подходят батальоны Сантерра из Сент-Антуанского предместья под командованием генерала Вестермана, и санкюлоты оттесняют швейцарцев назад во дворец.
Тут сопротивление делается совершенно отчаянным, большую лестницу отстаивают упорно, ступени забрызганы кровью, но натиск повстанцев стал таким бешеным, что через некоторое время сопротивление становится бессмысленным…впрочем, и швейцарцы, и кавалеры Святого Людовика ожесточенно стояли насмерть…
Среди санкюлотов Сент-Антуана находился и Куаньяр, он был в первых рядах тех, кто с оружием в руках проник на территорию королевского дворца. Вокруг шумела и кричала вооруженная толпа, какофония криков торжества или ужаса, гнева или боли, грохот выстрелов…
Швейцарцы стали особенно ненавистны парижанам, те были уверены, что они первыми стали стрелять в народ, при этом инсургенты получали ужасные раны, защитники дворца стреляли сплющенным свинцом, осколками битого стекла и гвоздями.. В дело вступили пушки, нанося большие потери атакующим…
От ударов прикладов и пик, дворцовые ворота рухнули. Санкюлоты рассеялись по дворцу, вступив в жестокую схватку с его защитниками..
По улицам, отходящим от дворца, в ужасе, с проклятиями, метались, пытаясь скрыться, особенно ненавистные парижанам швейцарцы, пока их не сваливала пуля или сабельные удары!
Что ж, господа «голубой крови», судный день настал…
Филипп де Бланшланд, бывший губернатор Сен-Доминго сидел в кресле мёртвый, жестокий к белым простолюдинам не меньше, чем к чернокожим рабам, он не дожидаясь расправы восставших, застрелился.
Рядом с креслом стоял начальник полиции, его пистолет был разряжен, он успел произвести выстрел в толпу и теперь держал руку на эфесе шпаги, рядом с ним, трусовато прижимаясь к подоконнику, стоял богато одетый молодой человек, его сын.
И вдруг приятный сюрприз… Какая удача! Маркиз де Белланже! Да это Судьба! Он узнал Норбера и мерил его стеклянным от ненависти взглядом, рука выдернула из кобуры пистолет…На секунды обе стороны словно оцепенели.. Чья реакция окажется лучше?
Холодно улыбаясь, Куаньяр неуловимым змеиным броском вскинул руку и не без удовольствия спустил курок. Белланже пошатнулся и упал на ковер.
Стоявший рядом юноша в красном колпаке с ожесточением вонзил пику в грудь молодого франта, светло-бежевый фрак окрасился кровью…
Секундная тишина сменилась диким криком. В помещение ворвались люди…
В горячке боя никогда не провести грань между необходимой самозащитой и неоправданной жестокостью… С остервенением нанося и отбивая сабельные удары, Норбер почувствовал сильнейшее возбуждение и ярость.
Победа будет за нами. Убивай или убьют тебя. Дикая первобытная энергия била через край, мысль работала достаточно ясно, но вот всякие чувства, кроме холодного управляемого бешенства куда-то испарились.
Вот его товарищ в таком же состоянии, занёс лезвие сабли над головой богато одетой дамы, на коленях, она в ужасе цепляется за полы его куртки, но что это… снова никаких эмоций! Он смутно сознавал, что всё это ненормально, но всё равно ничего не чувствовал и не стал удерживать руку товарища…
«Индеец на тропе войны» или просто «вождь краснокожих», так, в шутку прозвали Куаньяра патриоты из Марселя…
Дрался жестоко, вместе с другими патриотами преследовал последних защитников Тюильри.
Встретив взгляд остановившихся в холодном бешенстве зрачков, при виде сабли в его руке, с лезвия которой капала кровь, не одна аристократка нервно вжималась в стену, не одна упала в обморок…
В четвертый том собрания сочинений Р. Сабатини вошли романы «Меч ислама» и «Псы Господни». Действие первого из них приходится на время так называемых Итальянских войн, когда Франция и Испания оспаривали господство над Италией и одновременно были вынуждены бороться с корсарскими набегами в Средиземноморье. Приключения героев на суше и на море поистине захватывающи. События романа «Псы Господни» происходят в англо-испанскую войну. Симпатии Сабатини, безусловно, на стороне молодой и более свободной Англии в ее борьбе с притязаниями короля Филиппа на английскую корону и на стороне героев-англичан, отстаивающих достоинство личности даже в застенках испанской инквизиции.
Эта книга – увлекательное путешествие через культурные слои, предшествовавшие интернету. Перед читателем предстает масштабная картина: идеи русских космистов перемежаются с инсайтами калифорнийских хиппи, эксперименты с телепатией инициируют народную дипломатию и телемосты, а военные разработки Пентагона помогают создать единую компьютерную сеть. Это захватывающая история о том, как мечты о жизни без границ – географических, политических, телесных – привели человека в идеальный мир бесконечной коммуникации. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Библиотека проекта «История Российского государства» — это рекомендованные Борисом Акуниным лучшие памятники мировой литературы, в которых отражена биография нашей страны, от самых ее истоков. Иван Дмитриевич Якушкин (1793–1857) — один из участников попытки государственного переворота в Санкт-Петербурге в 1825 году. Он отказался присягать Николаю I, был арестован и осужден на 25 лет каторжных работ и поселение. В заключении проявил невероятную стойкость и до конца сохранил верность своим идеалам.
Известный британский ученый профессор Джон Перри представляет историю европейских географических исследований и открытий, развития торговли и поселений за пределами Европы с начала XV до конца XVII века. Это была эра, когда Европа открывала для себя мир за пределами своей территории. Она началась с Генриха Мореплавателя и португальских путешествий и закончилась 250 лет спустя, когда «разведка» была почти завершена. Профессор Перри рассматривает политические, экономические и религиозные стимулы, побудившие европейцев к исследованиям и завоеваниям, а также анализирует природу и проблемы их поселений на колонизированных землях.
Средневековая Восточная Европа… Русь и Хазария – соседство и непримиримая вражда, закончившаяся разрушением Хазарского каганата. Как они выстраивали отношения? Почему одна страна победила, а вторая – проиграла и после проигрыша навсегда исчезла? Одна из самых таинственных и неразрешимых загадок нашего прошлого. Над ее разгадкой бьются лучшие умы, но ученые так и не договорились, какое же мнение своих коллег считать общепринятым.
Эта книга — история двадцати знаковых преступлений, вошедших в политическую историю России. Автор — практикующий юрист — дает правовую оценку событий и рассказывает о политических последствиях каждого дела. Книга предлагает новый взгляд на широко известные события — такие как убийство Столыпина и восстание декабристов, и освещает менее известные дела, среди которых перелет через советскую границу и первый в истории теракт в московском метро.