Яичко Гитлера - [7]

— Но ведь без него я не смогу жениться и у меня не будет детей! — в отчаянии воскликнул Адольф, готовый вот-вот заплакать.

— Ерунда! — безапелляционно заявил хирург, принимая из рук помощника страшный скальпель. — У меня сосед был, хороший парень, только пьяница ужас какой. Так он однажды заснул в своем свинарнике пьяный в муку, и спал чуть не двое суток беспробудно, пока не проснулся от чудовищной боли. Это голодные некормленые свиньи принялись есть его самого. Успели бедра кусок отгрызть, а, самое интересное, — как раз одно яичко. И что вы думаете, ефрейтор? Он вылечился, бросил пить, женился и даже еще и пару детишек заделал. Мальчика и девочку, хорошенькую такую.

— А зачем вам дети? Вы уже и так женаты… — это сказал, вдруг неизвестно как оказавшийся в палатке, санитар в чистом, незапятнанном ни капелькой крови, белом халате, с монголоидным лицом и проницательным, гипнотическим, взглядом черных, узких глаз. В руках, на которые были натянуты зеленые лайковые перчатки, он держал большой никелированный сосуд с навинченной на него медной крышкой, и черный, кожаный кофр.

— Вы меня с кем-то спутали, на ком это я женат? — повернул к нему искаженное страданием лицо Адольф.

— На Германии…

В воцарившейся тишине, все присутствовавшие в палатке, обернулись на странного незнакомца.

— А вы, собственно, кто сами-то будете? — вопросил его доктор, посмотрев на него так, словно удостоверялся, все ли у того в порядке с мозгами.

— Меня зовут Сахиб, — с легким акцентом представился незнакомец. — Сам я из далекого города на Востоке, название которого вам ничего не скажет. В дар от нашей общины я привез в лазарет Красного Креста в Беелице медикаменты и новейший хирургический инструмент. Оттуда меня прямиком направили в ваш полевой госпиталь. Машину с лекарствами уже разгружают ваши люди, а инструмент для вас доктор я принес лично сам, — ответил гость, качнув кофром.

— А, ну спасибо! Поставьте сумку в угол, потом разберемся с ней на досуге, сейчас мне, сами понимаете, не до этого.

Тем временем помощник доктора подготовил Адольфа к операции и сделал ему инъекцию наркоза, который, впрочем, на Адольфа действовал слабо.

— Что он крутит головой, доза маленькая? — спросил хирург помощника.

— Да обычная доза, просто не берет его что-то.

— Нам некогда ждать, еще до черта тут тех, кого резать надо, — нетерпеливо произнес доктор и легонько ткнул скальпелем Адольфа в бедро. — Чувствуете что-нибудь, ефрейтор?

Адольф не почувствовал никакой боли и отрицательно помотал головой. Он силился поднять голову и посмотреть, что там с ним вытворяют.

— Тогда приступим, — деловито проговорил доктор и ловко отчикнул ему одно яичко.

Он бросил его на стоящий рядом стол, где уже лежали окровавленные части человеческих тел, отрезанные ранее — кисти рук, ноги, кишки…

Наркоз, наконец-то, начал воздействовать на Адольфа, сознание его стало туманиться, но он еще успел заметить, как незнакомец взял яичко со стола и бережно положил его в свой блестящий сосуд, после чего покинул палатку…

ГЛАВА 3 НЕПРИЯТНАЯ НОВОСТЬ

Николай, наконец, въехал во двор своего дома и заглушил мотор. Он проехал более пятидесяти километров по августовской жаре, более часа крутил баранку, и устал находиться в одной и той же позе. Выйдя из машины, он расправил плечи и покачал из стороны в сторону головой, как это обычно делают боксеры на ринге, разминая мышцы шеи перед поединком.

Впрочем, в прошлом Николай и был боксером, причем, весьма незаурядным и имел титул чемпиона мира в супертяжелом весе и потому слыл известной личностью в определенных кругах. И хотя его нынешняя работа в институте, где он был заведующим кафедрой и профессором, предполагала малоподвижную работу, Николай старался поддерживать физическую форму ежедневной гимнастикой и утренними пробежками в молоденьком искусственном леске в низине у Оби, в местечке, называемом в Новосибирске — Горская. Так что в свои тридцать семь он выглядел еще довольно спортивно, даже, можно сказать, атлетично, что, при собственном росте под метр девяносто, вызывало зеленую зависть не только своих сверстников мужеского пола, но и тех, кто был его много моложе.

Что касается дам, то их восхищенный взгляд невольно задерживался на нем еще и по причине его довольно приятной внешности — открытое лицо, черные глаза в бархатной опушке длинных ресниц, темно-русые волосы крупной волной. Даже крупный нос на манер «а ля Депардье» не портил общее приятное впечатление от его наружности.

Зайдя в подъезд, Николай забрал из почтового ящика пару газет — «Советский спорт» и «Известия». Поднявшись на лифте домой и порадовавшись царившей в квартире прохладе, он, раздевшись, тем не менее, принял холодный душ и облачился в черный китайский шелковый халат, расшитый золотыми дракончиками. После ванны, пройдя на кухню, Николай был несколько удивлен, не обнаружив там готового ужина. Его жена Ксения никогда не готовила завтрак — Николай привык это делать сам, обычно ограничиваясь парой бутербродов и чашкой кофе, обед она делала лишь в выходные — оба они днем питались в столовых и кафе, но приготовить вкусный ужин — это было для нее святое. Значит, Ксения не просто вышла куда-то, а еще вообще не приходила домой.