Ягоды бабьего лета - [16]

— Руку даю на отсечение, она опять выиграет! Везет же этой костлявенькой, — едва слышно пробормотала брюнетка.

Люба изумленно покосилась на соседку, проследила за взглядом ее маленьких глазок с неимоверным количеством туши на прямых ресницах и с интересом посмотрела на игроков, среди которых выделялась «костлявенькая». Эта женщина и вправду отличалась болезненной худобой, особо заметной под черным шифоновым платьем. Но в ее облике было что-то притягательное. Следуя своей привычке наблюдать и анализировать заинтересовавшее ее явление или человека, Люба присмотрелась к даме в черном. Вскоре она поняла, в чем ее очарование. Ленивая грация движений, прямая спина и высоко поднятый подбородок, отчего взгляд казался слегка высокомерным, маленький пухлый рот, тонкая шейка и длинные узкие пальцы, унизанные кольцами, — все это создавало образ очень изящный и необычайно женственный.

Крупье объявил выигравший номер и передвинул фишки к «аристократке», как мысленно назвала ее Люба.

— Ну, что я говорила! — повернувшись к Любе, воскликнула общительная брюнетка. — Эта мадам будто заговоренная. Ставки делает небольшие, но почти всегда в выигрыше.

В голосе брюнетки не было ни зависти, ни особого восхищения, поэтому Люба повернулась к ней и доверительно сказала:

— А я впервые здесь. Вот, хожу неприкаянная…

— Это заметно, — улыбнулась брюнетка. — Ничего. Это дело поправимое. Меня зовут Римма.

— Очень приятно. Люба.

— Знаете что? А не хлопнуть ли нам по рюмке коньяку для пущего знакомства?

— Ну… не знаю…

— Пойдемте, пойдемте! Здесь рядом.

Римма, взяв Любу под руку, решительно увлекла ее из игрового зала в соседнюю комнату, где размещался уютный бар. Новая знакомая заказала бармену две рюмки коньяку и жестом показала Любе столик в углу.

— Сядем здесь. Не люблю у стойки торчать, как курица на насесте.

Люба представила ее маленькую полную фигуру верхом на высоком стуле и улыбнулась — сравнение было точным.

Когда они выпили по пятьдесят граммов и заказали еще столько же, Римма закурила и, щурясь от дыма, спросила, вернее, констатировала:

— Развелись с мужем. И теперь не знаете, как убить время.

— Д-да. Собственно, я… А как вы догадались?

— Хм. Немудрено. Здесь в основном публика сплошь разведенная, и не по разу. К примеру, Изольда, та, скелетообразная, четырех мужей, пережила. Черная вдова, мать ее!

Римма произнесла это вполне добродушно, поэтому ее слова не покоробили Любу. Она решила поделиться своим впечатлением от Изольды.

— Признаться, я подпала под ее обаяние. Мысленно окрестила ее «аристократкой». Есть в ней что-то такое…

— Трогательное? — усмехнулась Римма, стряхивая пепел в стеклянную пепельницу, сделанную в виде свернувшейся клубком змеи. — Да уж. Изящная стервочка. Ее тут все знают и восхищаются ее природным артистизмом.

— Артистизмом? Вы хотите сказать, что ее манеры — не следствие воспитания?

— Вот именно. И не врожденные. В юности эта девчонка с ткацкой фабрики удачно выскочила замуж за пожилого вдовца, антиквара. Он ввел ее в свой круг знатоков искусства и вообще в богемный мир. И пошло-поехало. После почившего вскоре антиквара ее мужьями были народный артист, затем известный скульптор. Последний, четвертый муж, правда, из другой сферы — крупный коммерсант. Но его «заказали», как сейчас говорят. С кем-то не поделился. А вдовушка сказочно богата. И теперь уже не она, а за ней охотятся. Есть тут один молодой альфонс… О! Легки на помине! Взгляните туда!

Люба повернула голову к стойке бара и увидела весьма живописную пару: молодой высокий блондин с напомаженными волосами галантно усаживал на высокий стул хрупкую Изольду.

— Словно с антикварной статуэткой возится! Не дай бог, разобьется! — прокомментировала эту сцену Римма.

— Как он здесь оказался? Ведь клуб — женский.

— А он из персонала. К тому же хозяйка Клуба делает исключение для богатых завсегдатаев.

— Странно…

— Вы хотите спросить: что эта миллионерша делает в этом далеко не элитном клубе?

— Вы читаете мои мысли.

— Хм. Не забывайте об ее происхождении. Зов крови пересиливает порой многолетнюю привычку казаться, а не быть. Здесь ей комфортнее. Обстановка более демократичная. Можно расслабиться, а то ведь постоянная игра на публику выматывает.

— Римма, а вы, случайно, не психолог по профессии?

— Ха-ха-ха! — низким грудным смехом отреагировала Римма. — Этот вопрос мне задают почти все мои новые знакомые. Нет. Я адвокат. Средней руки.

— Ваша скромность делает…

— …мне честь, хотите сказать? При чем тут скромность? Всего лишь трезвый взгляд на собственные силы. По натуре я трусовата. Гипертрофированный инстинкт самосохранения не позволяет мне слишком рисковать. Вот я и берусь за весьма посредственные дела. У каждого свой аршин.

— И все же я отчасти права. Адвокат всегда немного психолог.

— Не «немного», а наполовину. А хороший адвокат — стопроцентный психолог.

— Давайте проведем небольшой тест? — лукаво подмигнула Люба, на которую коньяк подействовал в большей мере, чем на закаленную Римму.

— Тест на мои психологические возможности?

— Ага.

— Валяйте!

— Угадайте мою профессию.

— Легко! Вы либо библиотекарь, либо… педагог. Ну как?