Яды: полная история: от мышьяка до «Новичка» - [129]

Возмездие последовало незамедлительно. Через три года после демонстративного хождения в тосканскую крепость Каноссу немец-император провел церковный собор, где понтифика на весь мир объявили отравителем. И каким! Папу, навязывавшего свою верховную власть светским правителям Запада, объявили виновным в смертях ни много ни мало шести его предшественников. Серийным отравителем объявили!..

Понтифика назвали не просто «нероном новых времен», но и осудили его как еще более омерзительного преступника: он святотатствовал, прикрываясь именем и постом Церкви, будучи на престоле Святого Петра. Немало антигрегорианских обвинений было откровенно голословных, от лукавого, но порой звучали и факты. Так, доказывалось, что правивший всего два года папа-немец Виктор II умер в 1057 году не от малярии, как утверждалось курией, а был отравлен: ему подали яд в чаше с вином в ходе причастия. Папа-отравитель, окончательно утвердивший в католической церкви целибат – безбрачие духовенства, – плохо кончил: римляне изгнали Григория VII из Вечного города.

Дуализм Ватикана и ядов обозначил собой историю Церкви на многие века. Любое краткое папское правление тут же связывалось в миру с отравлением. Так было вплоть до конца XX века, когда внезапно в мир иной ушел Иоанн Павел I. Как-то мне показали в Ватикане список понтификов Средневековья, которых современники считали убитыми ядами. Так вот, за период с конца XIII столетия до конца XVI века девятнадцать пап из сорока девяти были отравлены. Кризис папства? Не только. Чем решительнее Ватикан утверждал свою независимость от власти европейских монархов, тем более вожделенными делались посты «князей церкви». В борьбе за папскую тиару и епископские жезлы священнослужители разных рангов не гнушались никакими средствами, в том числе – и ядами.

Заметки на полях

В полпятого утра 29 сентября 1978 года сестра Винченца, как всегда, принесла горячий, ароматный кофе в кабинет папы римского. Она постучалась в дверь спальни: «Доброе утро, святой отец!», но ответа не последовало. Монахиня, много лет прожившая рядом с понтификом, за девятнадцать лет службы не помнила ни одного случая, чтобы он проспал. Сестра Винченца заметила свет, пробивающийся из-под двери, и, обеспокоенная, толкнула ее. Папа Иоанн Павел I, еще 33 дня назад бывший патриархом Венеции Альбино Лучани, сидел неподвижно на своей кровати. Он был, как обычно, в очках и держал в руках мелко исписанные листы бумаги. На лице понтифика, которого всего за месяц его ватиканского стажа уже успели прозвать «улыбающимся папой», казалось, застыла улыбка… Впрочем, нет! Это была не улыбка, а маска агонии. Маска невыразимого ужаса.

Монахиня, Божья невеста уважаемого возраста, почувствовала, что сама вот-вот умрет. Однако Винченца нашла в себе силы подойти к папе и пощупать его запястье. Пульса не ощущалось…

Ватикан это, по сути дела, большой монастырь, а каждый монастырь это, прежде всего, ритуал и устав. Согласно традиции, смерть папы первым должен подтвердить камерарий, или камерленго. Его-то, куриального кардинала Жана-Мари Вийо, и позвала сестра Винченца. Деликатность ситуации заключалась в том, что полдня назад Иоанн Павел I информировал француза об его скорой отставке. И вот теперь, после скоропостижной смерти понтифика, Вийо не только сохранял за собой пост камерленго – государственного секретаря Ватикана, – но и становился неформальным главой Римской церкви вплоть до момента избрания на конклаве нового папы.

Войдя в опочивальню Иоанна Павла I, Вийо повел себя более чем странно. Он не бросился к «тревожному звонку» вызывать швейцарскую охрану и врачей, а принялся… уничтожать улики! Первым делом кардинал положил себе в карман пузырек эффортила – слабенького лекарства, которое папа уже много лет принимал в связи с пониженным давлением. Склянка стояла на ночном столике рядом с любимым стареньким будильником Альбино Лучани. Француз забрал и листы бумаги, на которых покойный понтифик, вероятнее всего, расписывал новые назначения в Ватикане. Бесследно пропали очки папы и его домашние туфли… Зачем кардиналу надо было уничтожать черновики с планом кадровых перестановок в штаб-квартире Святого престола, это понятно. Но почему Вийо конфисковал очки и ночные тапочки? Вот энигма!

Хотя и этому есть объяснение. Сестра Винченца, как говорили, обнаружила в спальне следы рвоты на некоторых предметах. Они-то как раз и исчезли… А любому профану понятно, что рвота – один из самых первых симптомов отравления. Ватиканской курии это особенно понятно. Всего за три недели до своей странной смерти только что избранный на конклаве папа принимал митрополита Ленинградского и Новгородского Никодима. Прямо во время этой аудиенции сорокадевятилетний российский прелат вдруг сполз с кресла и через считанные мгновения испустил дыхание. Медики увидели следы рвоты и поспешили заявить: отказало сердце… А в Ватикане заговорили, что чашка кофе, которую выпил Никодим, на самом деле персонально предназначалась Иоанну Павлу I.

Впрочем, уничтожить папу, совершенно не отвечавшего профессиональному профилю ватиканских бонз – итальянцы называли его «папой-рабочим», «папой-отроком», – большого труда не представляло. В пузырек с лекарством добавить яд мог любой, двери в покои понтифика, готовившего чистку авгиевых конюшен Святого престола, редко закрывались. К тому же, кроме эффортила, папа принимал еще и витамины: три раза в день. А в сентябре он еще проходил курс инъекций – для снижения кровяного давления и повышения уровня адреналина. Не говоря уж о том, что отраву можно было преспокойно подмешать и в еду понтифика или в его питье…