Ядовитый плющ - [52]

Он встал. А нервы у парня крепкие!

– Понял, приятель, – сказал он. – А теперь ты послушай меня: если ты выстрелишь из своего револьвера, ровно через десять секунд здесь появится с полдюжины моих ребят, и что они тогда с тобой сделают, это уже никого не касается. Так вот лучше послушай моего совета и…

Тут его речь оборвалась, и он через всю комнату поднырнул под меня. Я опустил голову и подставил под его скулу левый локоть. Он упал, но тут же, едва успел стукнуться об пол, снова встал и нацелил на мою голову кулак. Я парировал удар и развернулся справа, но промахнулся, и тут у нас началась самая настоящая схватка классической борьбы, но только без судей и без барьеров.

Надо сказать, Скендал оказался сильным парнем, но я оказался намного сильнее его. И когда мне удалось повалить его, сесть верхом и несколько раз постучать его башкой об пол, парень выглядел довольно бледно.

Потом я приложил большие пальцы обеих рук к его адамову яблоку, отчего у него слегка выпучились глаза.

– Теперь слушай, мой ненаглядный, – сказал я ему. – Ну как ты, согласен делать то, что я велю или нет? Если да, дай мне знать обычным путем. Если же нет, я еще слегка поднадавлю пальцами твое горлышко до тех пор, пока не станешь вполне готовым клиентом для ближайшего морга.

Лицо у него сделалось почти совсем черным, когда он кивнул мне. Я слегка ослабил хватку.

– Теперь слушай внимательно, Скендал, – сказал я. – Ты видишь, мой верх, так что тебе не следует ссориться со мной. Прежде всего мне нужно знать абсолютно все относительно вчерашнего происшествия у Джо Мадригала. Каким образом Сальтьерра убил Вилли-Простофилю и почему? Это вопрос номер один. Вопрос номер два: кто убил Харвеста В. Мелландера и почему? Теперь быстренько подумай и ответь, а то я снова покрепче сожму пальцы, так что у тебя глаза на лоб повылезают.

Я встал. Он тоже встал. Он двигался очень медленно и все время держался руками за горло, очевидно, оно у него здорово болело. Я с такой силой нажимал ему на горло, что вполне мог задушить не одного, а пару обыкновенных парней, а он еще ничего. И до того он крепкий и выносливый, что нашел в себе силы сделать вид, что хочет сесть на стул, стоявший около двери, и попытаться нырнуть в дверь.

Но я это ожидал и первым очутился около двери. Правой рукой я изо всех сил ударил его под дых, а левой по зубам. И только он хотел выпрямиться, я еще раз изо всей силы ударил его по зубам, так что у меня даже рука заныла. Он со стоном повалился навзничь, а я левой рукой повернул его, а правой дал по морде. Потому что для меня такие гангстеры, как Скендал, все равно, что чирий на шее.

Я сел и наблюдал за ним. Вид у него такой, что он вот-вот отдаст концы. Он подполз на четвереньках к стулу, стоявшему у стены, сел на него. Голова у него качалась, а язык высунулся чуть не на целую четверть.

– О’кей, мой миленок, – сказал я ему. – Может быть, теперь ты перестанешь капризничать и будешь послушным мальчиком, потому что иначе я применю к тебе курс лечения, о котором я в своей жизни слышал на соответствующих островах, и после этого ты сразу же, как миленький, отправишься в сумасшедший дом! Ну так как же: будешь говорить или попробовать все-таки применить к тебе эти новейшие методы лечения?

Он чуть заметно кивнул головой. Кажется, мой последний удар по морде доконал его, у него даже по одной щеке катилась слеза от боли.

– Ну как, очень больно? А? – спросил я его. – Ты и твои дружки считаете, что это вполне О’кей, когда вы убиваете в темноте людей, сидящих за столом в ресторане, или поступаете так, как вы это сделали с Мелландером, когда убили его в телефонной будке, а вот когда вы сами получаете удар по роже, вам это не нравится. Так ведь?

– О’кей, – пробормотал он. – Я все расскажу… Ох… – Он застонал и закачался на стуле, того и гляди сейчас упадет. И я попался на эту удочку, встал и хотел его немного поддержать. Но когда я подошел к нему, увидел, что он пристально смотрит на дверь. Я быстро повернулся. В дверях стоял парень, работавший в гараже, и держал в руке револьвер. А когда я прыгнул, он спустил курок. Я почувствовал, что пуля пробила рукав моего пиджака чуть повыше локтя, и прежде чем он успел выстрелить еще раз, я был уже за ним.

Надо сказать, что я здорово рассердился. По-моему, на свете и так много всяких неприятностей и огорчений, без того, чтобы еще эти паршивые скоты лезли тут со своими пушками, причем они всегда бывают особенно храбрыми, когда у противника нет в руках револьвера. Я разделался с этим парнем.

Я вытряхнул из него душу семнадцатью различными способами, измотал его так, что он уже не соображал, где зад, где перед и как его звать. И к тому времени, как я окончил обработку этих двух парней, я вдруг почувствовал огромный интерес к этому моему первому делу. Потом опять взялся со всей злостью за Скендала.

Вскоре аккуратненько уложил их на пол. Парень из гаража лежал в углу, уткнувшись лицом в пол и жалобно всхлипывал, как ребенок, который потерял свою маму, а у Скендала во рту осталось только два зуба. Я убрал свой «люгер» в карман, вытащил патроны из револьвера гаражного парня, забросил их в угол, потом спустился вниз, закрыл ставни, запер двери, выключил свет и вернулся обратно к своим милым дружкам.