Ядерная война. Все сценарии конца света - [20]

В-третьих, при первом же взгляде на Хиросиму видно, что основной разрушительный эффект ядерной бомбы был связан с особенностями застройки города, в которой преобладали деревянные дома, сравнительно непрочные и сгораемые. На пожары пришлась основная масса разрушенных домов в Хиросиме. Из 75 тысяч домов было уничтожено 91,9 %, в том числе 62,9 %, или 47,1 тысячи домов, приходится на дома, полностью разрушенные и сгоревшие. В Нагасаки, где эпицентр пришелся на район с промышленной застройкой, разрушения заметно меньше. Из 51 тысячи домов в Нагасаки подверглось разрушению и повреждению только 36,1 %, в том числе сгоревшие и разрушенные – 22,7 %, или 11,5 тысячи домов[72]. Разница более чем ощутимая, притом что плутониевая бомба была мощнее. Отсюда явственно следовало, что при атомной бомбардировке города с европейским типом застройки, такого, как Берлин или Ленинград, в котором прочные, капитальные дома образуют замкнутые кварталы, эффект от ядерного взрыва будет совсем другой, значительно меньший, и он будет скорее всего походить на результаты американских бомбардировок немецких городов. Это, конечно, неприятно, но переживаемо, даже с учетом радиации.

Далее, ни в одном советском городе, выбираемом в качестве цели, нельзя было найти столь же плотной застройки, как в Хиросиме или Нагасаки. Как раз для советских городов была характерна куда более свободная застройка, города, промышленные предприятия, железнодорожные станции обычно занимали приличную площадь. Из чего следовало, что в радиусе поражения ядерного взрыва будет гораздо меньше зданий, сооружений и людей, чем в японских городах. Если еще учесть возможное отклонение от выбранной точки прицеливания, которое у неуправляемых атомных бомб могло достигать нескольких сотен метров, можно было вообще промахнуться по цели и задеть ее краем зоны поражения.

В-четвертых, сами же американцы после подведения итогов своих ковровых бомбардировок немецкой промышленности в годы Второй мировой войны сделали весьма неприятное открытие: промышленность вообще довольно слабо поражается бомбардировками. Так, в отчете о влиянии бомбардировок на немецкую промышленность в 1943 году сказано следующее. В это время в немецкой промышленности имелось 2,1 млн станков, из которых 110 тысяч было повреждено и потом отремонтировано (5,2 %), и еще 36,5 тысячи станков было полностью уничтожено (1,7 %)[73]. Суммарно бомбардировками было выведено из строя временно или постоянно 6,9 % станочного парка. И это при том, что в 1943 году было сброшено 206,1 тысячи тонн бомб. Мы можем по коэффициенту барона Блэкетта пересчитать этот тоннаж в атомный эквивалент. Круглым счетом это 69 атомным бомб. Это немногим больше, чем было запланировано для атомной бомардировки СССР в плане Frolic, составленном в мае 1948 года (в нем было предусмотрено сбросить 50 атомных бомб на 20 городов; в фугасных бомбах это будет 150 тысяч тонн бомб).

Возможно, что эффект от ядерных бомб будет и побольше, но вряд ли можно было надеяться, что могучая советская промышленность будет уничтожена подобным ударом. Это не удалось сделать в Германии, в которой в некоторых районах, например в Руре, предприятия стояли вплотную друг к другу. В СССР, как правило, предприятия распределены по всей территории страны и сами по себе имеют значительную площадь.

Подобные вопросы вставали на всех этапах планирования ядерной войны, и даже тогда, когда появились баллистические ракеты и термоядерные боеголовки к ним. Судя по всему, в военном командовании всегда существовали две точки зрения на эффект ядерной атаки: оптимистическая и пессимистическая. Первая из них считала, что ядерная атака сразу даст хороший стратегический эффект, а вторая полагала, что если учесть все многочисленные факторы, то реальная эффективность ядерного удара будет весьма далека от заявленной. Особенно остро этот вопрос стоял до появления баллистических ракет, когда в распоряжении противостоящих сторон были только стратегические бомбардировщики и весьма ограниченный арсенал ядерных зарядов.

Благодаря американской болтливости можно краем глаза взглянуть на кухню составления первых американских планов ядерной войны. Центральная часть любого плана ядерной войны – это список целей. Потому первой задачей составителей этих планов был выбор того, что подлежит уничтожению в первую очередь. Это могли быть военные и гражданские объекты, транспортные узлы, аэродромы, порты. Из всех многочисленных объектов, которые находятся на территории противника, надо было выбрать те, уничтожение которых наиболее чувствительно для обороны.

Но сделать это непросто, поскольку отсутствуют надежные сведения о том, что это за объекты и где они расположены. Зная нравы советского режима секретности, которые в 1950-х годах еще были вполне себе бериевского образца, нетрудно понять, что перед американскими составителями плана ядерной войны стояла крайне сложная и нетривиальная задача. В той самой книге, в которой американцы выболтали про существование самого секретного плана SIOP, вполне открыто признается, что вплоть до конца 1950-х годов, когда стали летать самолеты-разведчики U-2, с разведывательными данными у американцев было очень туго. Они пользовались или довоенными данными, или в лучшем случае трофейными немецкими аэрофотоснимками, сделанными в 1941–1942 годах