Яд желаний - [81]

То, что экспертиза у них хорошая, Катя знала. Крыть, как говорится, было нечем.

— Вот поэтому я и хочу за того бомжа зацепиться.

— А как его звали, твой знакомец не говорил?

Катя задумалась. Разговор об отравлении тортиком состоялся почти три месяца назад, но она точно помнила, что бомж Володя называл имя… и даже вроде бы фамилию! Но за эти три месяца у нее было столько дел и столько людей, которые прошли по этим делам… людей с именами и фамилиями. Один разбой с кучей фигурантов чего ей стоил!

— Ну, съезди в морг. Пусть они поднимут архив — грибами ведь не так много народу травится. Вдруг увидишь и вспомнишь.

Катя была совсем не уверена, что она увидит и сразу вспомнит. Иногда у нее бывали просто катастрофические выпадения памяти. Случались они, как правило, после очередного приступа мигрени. Как раз в то воскресенье, когда она познакомилась с бомжом Володей, к вечеру у нее разыгралась жуткая мигрень. Тим говорит, что это последствие удара по голове и, к сожалению, мигрени теперь будут у нее всю жизнь. И поэтому ей лучше иметь персонального врача. Черт, Тим, наверное, уже два часа ее ждет! Нужно собираться и ехать домой. Но вместо этого она спросила:

— Может быть, действительно поехать в морг?

— Пошли им запрос. Чего туда-сюда мотаться? Пусть распечатку пришлют. Сорокина тебя завтра к Столяровой посылает?

— Да. Хочет, чтобы я еще раз ее опросила. Она, по-моему, зациклилась на том, что Кулиш убил муж Столяровой. И все копает под него и копает.

— Она такая… — загадочно произнес Лысенко. — Ну что, Катерина, может, пора и по домам?

* * *

— Господи, мне так его жалко! — жалобно произнесла Лариса Сергеевна и покачала головой. — Он так старался! Русалка эта… жуткая просто!

— Он хотел как лучше, — примирительно сказала бабуля. — Ларочка, а чем русалка-то жуткая?

Бабуле нездоровилось, а то она сама пошла бы посмотреть на русалку — любопытство Марию Петровну так и раздирало. Эту русалку под разными предлогами видели уже все, кроме нее самой.

— Ой, ба, лучше не спрашивай! — Сашка закатил глаза и выразительно поджал губы.

— Там така-а-я грудь, — объяснила Дашка, забегавшая посмотреть на творение Пал Палыча, пока Сашка внизу оставался с близнецами. — Да и хвостик… очень аппетитный! А самое смешное, что глаза у нее точь-в-точь мамины!

— Ну, ты скажешь, — смутилась Лариса Сергеевна. — У тебя, между прочим, глаза точно такие же!

— Ну, пусть такие же. Но выражение — точно твое!

— Ты скажи еще, что и хвост, как у меня!

— Вот это подарок так подарок! Вот глаз у человека! Сразу понял, что она на тебя похожа.

— Дашка, не дразнись. А будешь родную мать задевать…

Лариса Сергеевна хотела сказать «в Херсон уеду», но что-то ее удержало от этого. Некрасиво было смеяться над хорошим человеком.

— А то ты в Херсон уедешь! — показала язык Дашка. — Ну что, говори, сделал тебе Пал Палыч предложение или еще нет?

Лариса Сергеевна покраснела до корней волос и беспомощно огляделась. Все сидящие за столом с интересом смотрели на нее. Оказывается, все, что происходит с ней и Пал Палычем, здесь ни для кого не секрет?

Саше Бухину тут же стало стыдно. За себя, за жену. В основном за себя. Ведь это он все разболтал Дашке, даже не заботясь о том, чтобы новость не пошла дальше. А от Дашки, скорее всего, об этом узнала бабушка, а от нее — и все остальные…

— Ла-арочка, — сделала удивленное лицо бабуля, — это правда?

Лариса Сергеевна хотела встать и уйти, но она была педагогом со стажем, и ей приходилось иметь дело и не с таким хулиганьем… Так что присутствия духа она почти не потеряла. Да и обижать родственников зятя ей не хотелось.

— Сделал, — кратко сказала она и принялась решительно терзать ножом отбивную.

— И что?

— Мама, — пожурил любопытную Бухин-старший, — это совсем не наше дело!

— Почему же не наше? — удивилась Мария Петровна. — Мы же все — одна семья? И я хочу Ларочке только счастья…

— Ба, ну какое счастье может быть с русалкой? — спросил Сашка.

— При чем тут русалка, — отмахнулась от внука Мария Петровна. — У нас в молодости, между прочим, тоже ковер такой был… с русалкой. Помню, твой дед мне его на день рождения принес — достал где-то. Тогда такие коврики в моде были! Нипочем нельзя было достать, а он достал. И не на простыне нарисованный, — мечтательно вспоминала она, — а настоящий, заводской. Вот гости завидовали! И я такая счастливая была, а он такой гордый! — смахнула слезу воспоминаний бабуля. — Он у нас над кроватью висел… да лет двадцать, наверное!

— Точно, — подтвердил Александр Ильич. — Я его хорошо помню. Он мне в детстве таким красивым казался.

— Это он уже выгорел, а какой он был, когда твой отец его принес! — продолжала бабуля. — И тогда никому и в голову не приходило, что русалка — это неприлично. Очень даже приличный ковер был. А сейчас по телевизору такое показывают… даже мне стыдно. А тут — русалка! Ну и что с того?

— Мама, вам салат положить? — спросила бабулю Сашкина мать.

Но бабушку Бухина было не так легко сбить с мысли:

— Спасибо… положи… А то — русалка! Да лишь бы человек был хороший! Вот, Саня говорит, что человек он хороший, дельный. И мастер — золотые руки. Правда, Сань?