Яд желаний - [30]

— Но только когда у него появилась эта… Оксана Кулиш, я почувствовала, что он от меня уходит. Отдаляется. У нас была не просто семья, у нас был творческий союз. Вы понимаете?

Катя снова ничего не сказала. У нее самой в жизни была тяжелая история, которую, если честно, она не забыла до сих пор. Так что певицу она понимала как никто другой.

Лариса Столярова повертела в ухоженных руках чайную ложку и со вздохом положила ее на скатерть.

— Это было очень тяжело… очень тяжело. И очень давно. Да, я ненавидела Кулиш… одно время. Но это давно прошло. Понимаете? Сейчас мне уже не было смысла ее убивать. Зачем? Она сама сделала все, чтобы разрушить свои отношения с Андреем. Она так надоела ему, что он даже стал ее избегать. Если честно, я не знаю, чем она удерживала его в последнее время. Он так сильно охладел к ней, что это замечала не только я — это замечали все! Однако он не бросал ее… не понимаю почему… Чем она еще могла его прельстить? Я не думаю, что она осталась для него привлекательной как женщина, значит… — Столярова вдруг осеклась и замолчала.

Катя боялась поднять глаза и спугнуть ее. Певица сейчас едва не наговорила лишнего: она сама сделала вывод, что соперница удерживала ее мужа не при помощи женских чар, а возможно, использовала шантаж. А шантаж — это уже мотив… Катя занялась своей чашкой — вынула из нее ложку и отхлебнула ставший уже совсем холодным кофе.

— Да, тогда, в самом начале их романа, все было совсем по-другому, — задумчиво произнесла Столярова. — Он просто пылал к ней страстью, и чем больше она капризничала, тем сильнее он распалялся. А я… я ненавидела ее так остро, что, наверное, могла и убить. Наверное. Но не убила. Наверное, я этого не умею… Хотя положение было более чем критическим. Андрей был на грани… все было на грани разрыва. Однако потом он вдруг остыл. Так же неожиданно, как и увлекся. Ее холерический темперамент стал работать против нее самой. Он больше не мог выносить эти вечные перепады настроения, слезы, истерики… И он остался со мной. Я думаю, со мной ему было гораздо спокойнее, чем с ней. У Оксаны был очень нестабильный характер. Тяжелый характер, я бы сказала. А я… я вела себя очень ровно. Доброжелательно. Хотя все это стоило мне немалых усилий. Но в конце концов это оправдало себя. Он предпочел меня — как надежного, верного друга, а не как минутное увлечение. Дружба — великая вещь. В семье нужно делать ставку на дружбу, а не на страсть, которая недолговечна и мимолетна… Думаю, Оксана быстро все поняла — она была весьма неглупа. Вот тогда она возненавидела меня даже больше, чем я ее. Наверное, это мне следовало опасаться… Но все эти страсти происходили очень давно. Наверное, лет семь-восемь назад.

— А потом? — спросила Катя.

— А потом все успокоились. Я, Оксана, Андрей. Всех все устраивало. Официально он был женат на мне, а она была… как бы гражданской женой. Они выходили вместе в свет, на неофициальные мероприятия, так сказать, и он оставался у нее ночевать… иногда.

— То есть она как была его любовницей, так и осталась, — подвела итог Катя.

Столярова с едва заметной иронией опустила глаза. Именно это она и хотела сказать. Главную роль в жизни своего мужа продолжала играть она сама, а Кулиш больше чем на любовницу никогда и не тянула.

— И все-таки, Лариса Федоровна, вы ведь находитесь, так сказать, изнутри проблемы. Вам виднее, чем нам, посторонним. Кто мог ненавидеть Кулиш так сильно, что отравил ее?

Певица пожала полными плечами.

— Я не знаю… В труппе у нас отношения всегда были напряженными, не скрою, отчасти в этом виноват и мой муж. Но в последнее время все шло гладко. Никаких особых трений не было… Может быть, все-таки она отравилась сама?

Катя также склонялась к тому, что неуравновешенная прима-сопрано могла принять яд самостоятельно, но в доме у той не было найдено даже следа токсина, от которого она умерла. В театре она была у всех на виду, а домой ее пошел провожать любовник. Либо она сама незаметно выпила яд, что маловероятно, учитывая склонность Кулиш к аффектированному поведению, либо, опять-таки, здесь замешан Савицкий. Да, как ни крути, все ниточки снова приводят к режиссеру. Может, права Сорокина, что так его прессует?

— Давайте вместе подумаем, — предложила Катя хозяйке дома. — Например, кто из ваших коллег, певиц, мог занять место Кулиш? Возможно, ей кто-то завидовал? Или, быть может, Кулиш что-то о ком-то узнала? Какой-нибудь серьезный компромат, из-за которого ее и устранили? Какие-нибудь слухи, сплетни до вас не доходили?

— Я бываю в театре, к сожалению, все реже и реже, — грустно усмехнувшись, ответила Столярова. — Раз в две недели пою спектакль — вот, пожалуй, и все. Сейчас у меня только репетиции почти каждый день, да и то потому, что к осени у нас намечена премьера. А сплетни… сплетен в театре всегда полно. Но чтобы это имело какое-то отношение к Оксане Кулиш? Такого я не слыхала. Отравить Кулиш, чтобы не дать ей спеть премьеру? Нет, это для нее много чести! — Она надменно усмехнулась. — Сейчас мы репетируем «Катерину Измайлову» Шостаковича. Очень сложная вещь. Я сомневаюсь, что Оксана смогла бы с ней справиться. Несмотря на все потуги Андрея дать ей главную партию, она бы ее не потянула. И не потому, что у Кулиш был слабый голос. Голос у нее был достаточно хорош. Но не для партии Катерины. Да, у каждого певца есть свой потолок. У меня, к сожалению, тоже, хоть я и перепела в нашем театре все заглавные партии. А из оставшихся… У нас сейчас много прекрасных голосов. Вот и у Ани Белько хороший голос, — задумчиво сказала певица. — Она могла бы спеть партию Катерины, пожалуй. Но у нее… нет честолюбия. С таким существенным недостатком в театре делать нечего… Белько не стала бы интриговать против Кулиш. Это не тот человек. К тому же я слышала, что она уходит из театра.