Яд власти - [8]

Роман взглянул на куратора:

— Вы сказали, мы удачно попали. Это я, по-моему, удачно попал.

— Да нет, летим вместе.

— Что так? И вы в чем-то провинились перед вышестоящим начальством?

— Нет. Я не провинился. Я нужен Габранову, а уж зачем, не знаю, мне в штабе сообщили лишь только, что в список пассажиров Ил-76 включены ты и я. Созвонился с Управлением. Начальника на месте не было, говорил с дежурным. Тот сказал, что ему приказано отправить за нами машину на аэродром. И то, что меня отзывает Габранов. Причина, естественно, дежурному неизвестна.

— А кто же курировать группу будет? Задачи ставить?

— Вместо меня прибудет полковник Захаров.

— А что не послали сюда Буленко?

— Должность у него, Рома, такая, заниматься снабжением.

— И секретарш в приемной лапать вдрабадан пьяным.

— Не будем об этом. Я пойду тоже соберусь. Через полчаса встречаемся у центра управления полетами.

— Я с ребятами проститься могу?

— Ох и не знаю. Должен, конечно, но стоит ли?

— Не по-человечески, если не прощусь.

— Ладно, только без эксцессов.

— Это обещаю.

— Хорошо.

В 16.10 майор Уланов простился с подчиненными. У тех была масса вопросов, а у Уланова не было времени. Так что проводы прошли в спешке. Никто ничего толком и не понял. А в 16.40, с отставанием от графика на десять минут, транспортный Ил-76 после короткой пробежки поднялся в воздух. Полковник Смолинский и майор Уланов летели в Москву. С ними еще около сорока человек и бронеавтомобиль «Тигр», поврежденный выстрелом одноразового гранатомета во время патрулирования территории базы мобильным патрулем отдельной роты охраны стратегического объекта. Выстрел попал в капот, и личный состав патруля отделался легкой контузией. Повезло ребятам.

Глава вторая

Полет через воздушное пространство Турции в облет Украины прошел благополучно. В 20.24 московского времени Ил-76 плавно коснулся бетонки военного подмосковного аэродрома, пробежал километр с лишним, затормозил, вырулил к «Вышке», так в авиации называют центр управления полетами. Появились таможенники. Но все это формальность. Проверяли выборочно и только гражданских лиц, отбывших командировку в Сирии. Да и не был предусмотрен военный аэродром для полноценной работы таможенной службы.

Полковника Смолинского и майора Уланова встречал капитан Валерий Сухов, помощник полковника.

Офицеры поприветствовали друг друга. Капитан указал на черную «Камри» у «Вышки».

— Прошу в машину, товарищи офицеры.

— Мы должны ехать в Управление? — спросил Смолинский.

— Никак нет, товарищ полковник, мне приказано доставить вас домой, а завтра привести в Управление к 10.00.

— Но в это время у Габранова селекторное совещание.

— Насколько мне известно, оно перенесено на 12.00.

— Понятно.

Полковник кивнул на Уланова:

— Майора тоже доставишь домой и завтра привезешь в Управление.

— Так точно. После этого я в вашем распоряжении.

— Можно подумать, ты сейчас в чьем-то другом. Ладно, поехали. День выдался тяжелый, надо хорошенько отдохнуть. Ты, — он взглянул на помощника, — звонил жене?

— Так точно. Она хотела ехать со мной сюда, но это… запрещено.

— Правильно, что не привез. По дороге смогу цветы купить, а здесь даже газонов нет. Поехали.

Офицеры прошли к «Тойоте». Полковник сел на сиденье старшего машины или переднего пассажира, Уланов устроился на заднем.

Капитан Сухов вывел автомобиль через служебный КПП. Их не остановили. До МКАД добрались быстро, а вот дальше начались проблемы. Внутренняя сторона кольцевой дороги была плотно забита. Пришлось плестись со скоростью десять-пятнадцать километров в час. Но хоть не стоять. Не лучше была обстановка и на Волгоградском проспекте, где вышел майор, когда часы показывали уже 21.45. «Тойота» с полковником вклинилась в транспортный поток и пошла дальше. Смолинский жил на проспекте Мира. Он попадет домой в лучшем случае через час, хотя пробки в Москве имеют странную и необъяснимую особенность внезапно рассасываться. То плетешься медленнее осла, то вдруг вся дорога пуста и разгоняешься до ста километров, чтобы через пять минут опять уткнуться в кучу машин на всех полосах.

Уланов зашел в гипермаркет, купил необходимых продуктов, блок сигарет, благо командировочные, полученные перед вылетом, в Сирии тратить было негде.

За гипермаркетом был его, вернее, конторский дом, так называемая пятиэтажная «Брежневка», на втором этаже первого подъезда которой он временно жил в однокомнатной квартире. Дома помылся, бросил форму в стиральную машину, будет время, постирает, а нет, то и так сдаст, все равно на выброс. Экипировка и оружие остались в Хмеймиме у Чернова, ему добавят офицера, как раз пригодится. Остался только наградной ПМ и три полные обоймы к нему. При награждении за заслуги при проведении боевых операций на Кавказе выдавались две обоймы, третью Уланов приобрел по случаю. Это было несложно. На рукоятке ближе к затвору табличка «Уланову Р.В. 2011 г.». К нему имелось разрешение, а теперь придется еще и регистрировать в полиции, приобретать сейф, то есть блюсти Закон об оружии. Впрочем, и регистрации хватит. Уланов положил пистолет с магазинами в шкаф, туда же кобуру. Осмотрелся. Обстановка казенная, но он уже привык к ней. Придется передавать кому-то из подчиненных Буленко. А может, пригласить самого начальника тыла принимать хату да еще раз набить ему морду здесь без свидетелей? А лучше в присутствии соседа Витька. Тот за пол-литра любые показания полиции даст. Но… хватит заниматься ерундой. Хочешь не хочешь, а опускаться до морального уровня генерала Буленко не следовало, даже для того, чтобы не потерять уважение к себе.