Яд власти - [13]

— Вам чай не принести?

— Нет, спасибо, не надо.

— Обычно мы идем от Москвы до Переслава без остановок, но сегодня порядок изменен. Так что не удивляйтесь, если встанем на минуту на станции Либов.

Игорь Васильевич спросил:

— С чем это связано?

— Мне это неизвестно. Наверное, кто-то важный выйдет или, напротив, сядет в поезд.

Она ушла.

Уланов проговорил:

— Важные на поезде не ездят.

Попутчик ответил:

— Не скажите, вот мой босс часто на электричке ездит. И в автобусах, и на маршрутках.

— Желает быть ближе к народу?

— Это его обязанность.

— Ну может и так. Чай-то нормальный?

— Сносный! Хлоркой отдает, но что еще ждать в поезде.

— Ну да.

Состав вышел за пределы Москвы, за окном редко пробегали фонарные столбы, иногда поселки, переезды. А в общем темень.

Игорь Васильевич зашторил окно.

Уланов сказал:

— У вас вид уставший, прилегли бы, все-таки четыре часа. За это время можно отдохнуть.

Мужчина словно впился взглядом в Уланова:

— Не стоит беспокоиться обо мне.

— Странный вы человек. У вас в мэрии, я имею в виду на «верхушке», все такие?

— Обычные люди.

— Я бы не сказал, но не буду навязчивым. Каждый волен делать то, что хочет.

Он выглянул в проход. Там худенькая женщина у окна, видно, попутчик переодевается. Не все же едут до Переслава. Хотя довольно странно, что в это время года вагон полупустой. Зимой еще понятно, но летом? Обычно летом билеты на южное направление не купить.

Прошел час. До промежуточной станции в Либово минут тридцать.

Уланов поднялся, вышел в коридор.

Попутчик проводил его напряженным взглядом. Закрыл дверь.

Да, подумал майор запаса, странный тип, или может везет какую-нибудь служебную документацию или деньги? Ну и черт с ним.

Он встал напротив двери купе Людмилы.

Женщина будто почувствовала это, вышла.

— О! Ты?

— Между нами, по-моему, какая-то невидимая связь. Я только подумал о тебе, и ты появилась.

Людмила рассмеялась:

— Не надейся, что, разрешив проводить, я обязательно приглашу тебя на чашку кофе.

— А не обязательно?

— Курить?

— Если есть желание.

— Пойдем. Кстати, ты не знаешь, где проводницы?

Он обернулся, посмотрел на соседнее купе, оттуда слышался разговор.

— Ну судя по тому, что говорят две женщины, проводницы в своем купе. И одна из них должна лечь спать.

— Ну тогда пойдем.

Они прошли в тот же тамбур. Закурили.

— Роман, а почему ты не женился? — неожиданно спросила Людмила. — офицер, майор, жилье наверняка дали бы, а сейчас и зарплата у военных вполне сносная.

— Не зарплата, а денежное довольствие. Да с этим проблем не было. Служил я в Москве. Имел служебную квартиру, даже холостой.

— Вот видишь? Отличные условия. В чем же проблема?

— Да в вас, в женщинах.

— Что ты говоришь? Конечно же, не встретил ту, которой был бы готов посвятить жизнь, да?

— Как-то так.

— А может, проблема в другом?

— Ты спрашиваешь, как женщина? Нет, с этим все в порядке.

— Я не это имею в виду.

— А что?

— Может, устраивало то, что было? Короткие интриги, секс безо всяких обязательств, отсутствие постоянно чего-то желающей женщины в доме, привычка к покою и одиночеству?

На этот раз рассмеялся Уланов:

— Ты права, но и женщины, которую взял бы в жены, не встретил.

— Еще встретишь.

— А может, она это ты?

— Не надо так топорно подбивать клинья, майор.

Рассмеялись оба.

Дверь перехода открылась, в тамбур вошли трое мужчин. Все в ветровках, на головах капюшоны. Один из них бросил быстрый взгляд на куривших. Людмила машинально прижалась к Уланову.

Троица прошла в вагон.

Уланов спросил:

— Ты что, Люда, испугалась?

— Да как-то неожиданно появились эти и есть в них что-то угрожающее.

— Не бойся, пока ты со мной, тебе никто не страшен.

— А ты не слишком самоуверен?

— Нет!

Дверь со стороны вагона распахнулась внезапно. До появления троицы она была приоткрыта, дабы контролировать коридор, крайний из прошедших мимо захлопнул ее. И поэтому пышного вида проводница, как говорится, взяла Романа и Людмилу с поличным:

— Курите, молодые люди?

Люда обернулась.

— Курим, что уж скрывать, милая дама, — вздохнул Уланов, — но больше, честное пионерское, не будем!

— Не будете, конечно. Я вот сейчас наряд вызову, полицейские оформят протокол. И придется вам платить штраф.

— Может быть, по-хорошему договоримся?

Проводница посмотрела на майора:

— Ну что с вами делать? Плохо, что закон не исполняете. От того у нас в стране и бардак. Одни нарушают, другие договариваются, взятки берут. И так везде.

Уланов видел ее глаза, потому пошел в атаку:

— Тысячи хватит?

Проводница в тот же момент усмехнулась, оттянулала карман на форменной рубашке.

Уланов положил туда тысячу.

— Убирайте окурки, и чтобы я вас здесь больше не видела. Иначе вызову наряд.

— Договорились.

Людмила и Роман выбросили окурки, проводница первой двинулась в вагон. Они за ней. Видимо, Улан почувствовал опасность. Он всегда чувствовал угрозу, это выработалось за годы боевой работы. Но не видел ее. Хотя… дверь в его купе была приоткрыта. А помощник мэра закрывал ее, это он отчетливо помнил. Может, душно стало, открыл проветрить?

Проводница, проходя мимо, бросила взгляд в купе и вскрикнула:

— Боже ж ты мой, что это?

Она отшатнулась к окну.

Людмила, не успевшая закрыться у себя, встревожилась: