Яд древней богини - [9]

У Рудольфа Петровича кружилась голова, когда он думал об этом. Окольными путями он расспрашивал коллег Карины - женщин, работающих вместе с ней в фитоцентре «Анастазиум». Они подтверждали, что у Карины Серебровой, судя по ее высказываниям и поведению, есть мужчина, причем связь эта давняя, крепкая. К сожалению, в «Анастазиум» он не приезжал, они его не видели. Им самим интересно.

- Сколько стоят твои часики? - однажды спросил Рудольф, глядя на циферблат, украшенный бриллиантовой россыпью.

- Это подарок, - без улыбки сказала она. - Тебе не по карману.

Он насупился, промолчал. Что говорить? Она права - на такие часики ему пришлось бы копить несколько лет.

- Ты принимаешь столь дорогие презенты? От кого?

- От возлюбленного.

Карина резала по живому. Но разве он не сам спросил ее? Платонической, судя по всему, их любовь не назовешь: большие деньги мужчина готов тратить на любовницу, с которой ему хорошо в постели, а не на приятельницу, с которой ему приятно поговорить. Межинов гнал от себя эти догадки, избегал их - слишком сильную боль причиняли они ему. Не совместимую с жизнью.

Он вернулся мыслями в свои молодые годы, в мучительные и прекрасные весны, где таянье снегов, холодный, обжигающий губы березовый сок, запах черемухи, колдовские лунные ночи - все было полно Кариной. Они целовались, но даже в моменты самых жарких ласк Рудольф ощущал незримое присутствие третьего.

Значит, он был уже тогда? Кто? Как? Денег у парня, видать, еще не было. Во всяком случае, Карина если и выделялась среди своих сверстниц одеждой, другими признаками достатка, то не столь разительно. Межинов не раз и не два перебирал, пересчитывал по пальцам все окружение девушки в те годы… претендента на роль «неуловимого возлюбленного» не находилось. Кем стали их общие знакомые, он знал. Купить такие часики Карине ни один из друзей их юности был не в состоянии.

- Подвинься…

Наверное, Рудольф задремал, потому что не заметил, как пришла Светлана. После «итальянской любви» по телевизору ей захотелось чего-то подобного от мужа. Она принялась ласкаться. Супруг сжал зубы, чтобы не сказать резкость. Постепенно в нем проснулось желание, и он удовлетворил свою и ее потребность в сексе.

С Кариной все было не так. Она занималась с Рудольфом любовью, словно мстила кому-то - неистово, жарко, с отчаянием смертника. Такое сравнение пугало его, но и заводило. Эти редкие мгновения страсти горели нестерпимо яркими огнями, освещая его тусклое, унылое существование. Иногда Межинов с ужасом ловил себя на мысли, что если бы он выследил, узнал ее любовника… то убил бы его, чтобы всецело завладеть Кариной, ни с кем более не делить эту женщину. Многолетний милицейский опыт позволил бы ему замести следы и остаться безнаказанным. Опомнившись, подполковник стряхивал опасное наваждение, восстанавливал равновесие водкой, физическими нагрузками, с головой погружался в работу. В такие дни он охотно брал сына на прогулки, водил мальчика в зоопарк, в цирк, в теплое время года катал на катере по Москве-реке, покупал жене подарки. Он цеплялся за Светлану и Витьку как за спасательный круг, боясь утонуть в омуте своей гибельной любви.

После секса обе его женщины вели себя по-разному. Жена сразу засыпала, довольная, а Карина часами напролет лежала без сна, говорила странные, непонятные слова… задавала дикие вопросы.

- Ты мог бы застрелить меня и себя? Ты чувствуешь во время оргазма, как сливаешься со звездами? А после? Что ты ощущаешь, опустошение или… бессмертие?

Однажды она спросила Межинова:

- Где твоя любовь, в сердце или в космосе?

Он удивленно поднял на нее глаза, засмеялся.

- Люди любят сердцем, это всем известно.

- У меня не так, - серьезно произнесла Карина. - «Часы любви бессмертие в себе таят и песню звезд, дыхание небес… они питают пульс Вселенной».

- Чьи это стихи? - поинтересовался Рудольф.

- Ничьи. Древние…

***

Ева решила действовать самостоятельно, раз Смирнов не желает брать ее с собой. Она не станет его слушаться. Еще чего не хватало! Ограничить свою жизнь преподаванием испанского языка и домашним хозяйством? Ни за что! Она уже узнала вкус частного сыска, приключений, опасных тайн - и не собирается отказываться от этого блюда.

- Чем бы мне заняться? - размышляла она, лежа в ванной, полной ароматной пены, с газетой в руках.

На глаза попалось объявление о выступлении балетного ансамбля «Фуэте». Вот! То, что надо. Ева потянулась к мобильному телефону и набрала номер Смирнова, спросила без предисловий:

- Ты уже побеседовал с Ириной Рудневой?

- Пока не успел.

- Давай я с ней встречусь. Мы, женщины, легче поймем друг друга.

- Ева…

- Знаю, знаю все, что ты скажешь! - перебила она сыщика. - Со мной случилась кошмарная вещь: меня заманили в жуткий подвал, заперли, чудом не убили. Но это прошло. Я не могу продолжать жить в страхе! Я хочу вернуться к прежнему… к нашим разговорам, совместным поездкам. Мне надоело чувствовать себя в изоляции. Ты не имеешь права ограничивать мою свободу!

- Я не ограничиваю, - оправдывался Всеслав. - Я несу ответственность за твое благополучие.

- Так ведь дело пустяковое! Хулиганские выходки. Разве это опасно?