Ячейка 402 - [9]
Мы до самого дома Сергея дошли, там всё тот же передавленный цветок валялся. А людей никого не было».
Вложила лист между страницами и поставила книгу на место. Маленькая долька луны заливала всю комнату синим. Анна вдруг испугалась, что написала «…она сказала, что я, наверно, не вернусь». Ничего особенного в её жизни не было, но так сильно не хотелось пропадать.
Время близилось к закату. Полуприкрыв глаза и поджав ноги, Анна устроилась на покатом диване, на котором хочется остаться. Она шила руками, медленно втыкивала иголку и вытягивала вместе с ниткой. Лиля ловко управлялась с рассыпающейся тонкой тканью на машинке. «Зингер», вывезенная на ковёр, прямо к непонятному ветвистому прямоугольнику тёмно-розового цвета, работала бесшумно. Лиля сказала:
– Он был самый лучший, какой только может быть. Ты не представляешь себе такого человека. Такого мужчины…
Но чем он был самый лучший, объяснить не смогла. Будто её бывший муж заключал в себе что-то такое…
– Почему был?
– Потому что был.
– А сейчас где он?
– Не знаю, уехал куда-то, – Лиля посмотрела на неё недовольно, будто она сама должна была знать и не задавать таких неделикатных вопросов.
Опускающееся солнце ударило в стекло. Стекло выдержало, но в носу защемило. Лиля осторожно отложила шитьё. Поднялась, зевнула, потянула лиловатую штору. Замерла у окна, что-то наблюдая.
– Может, хватит на сегодня, а, Анюта?
– Тебе решать. Так что с ним сталось, с твоим мужем? Умер он, что ли?
– Что ты такое говоришь! Наверно, нет. Пугаешь меня. Если бы ты знала, из какого дерьма он меня вытащил! Я по дурости сначала… чем только не занималась. Ладно.
– М-да, ты в школе была… хоть и отличница.
– Была. Между прочим, мне в школе очень хотелось с тобой дружить. Но ты была такая тихая, скромненькая.
– Так что, снизойти до меня не могла?
– Скорее не знала, как подступиться.
Сочащиеся сквозь шторы лучи заполняли комнату. Анна прикрыла веки, и лучи заполнили пространство под веками. Она вспомнила, что года через два после школы от кого-то слышала про Лилю, будто та в институт провалилась, после чего то ли спилась, то ли на таблетках прочно сидела, и в милицию приводы были, и чуть ли не до проституции доходило, и что её не узнать, так распухла. Кто это говорил? Пытаясь шить с закрытыми глазами, наколола пальцы. Лиля всё стояла у окна.
– Вот-вот стемнеет. Анют, не хочешь пройтись?
– Нет. Хочу рукав закончить.
Затворничество и одиночество с каждым днём тяготили всё меньше. Может, воздух здесь другой? Всё меньше тянуло наружу. Не ощущался ни недостаток пространства, ни избыток времени. Закатный свет с каждым днём заливал стены всё нежнее. Анна вдевала новую нитку, казавшуюся красной на солнце. Красные пятна лежали на двери. Она быстро перенимала навыки пошива европейской одежды ручной работы. Самой казалось, что в плане качества их не превзойти никаким европейцам.
– Ты не знала, что у меня была дочка? – спросила Лиля.
Анна ещё никогда не увлекалась какой бы то ни было работой до такой степени. Ей хотелось закончить блузку сегодня, хотя был уже девятый час и голова налилась тяжестью. Она представляла, как эта ткань будет ложиться на грудь, как гладко обернёт плечи той, что её купит. Через некоторое время Лиля повторила:
– У меня была дочка.
– Что?
– Темновато. Свет включи себе, не порть глаза.
Анна потянулась с дивана, нажала кнопку выключателя. Лиля зевнула.
– Завтра нужно будет сходить за продуктами. У нас холодильник пустой. Я как больная. Лучше пойду я спать.
– Рано ещё.
– Я себя отвратительно чувствую. Приму чего-нибудь и пойду спать.
Анна узнавала все звуки. Шлёпанье босых ног по полу, хлопок дверцы кухонного шкафа – значит, Лиля достала бутылку коньяка, знакомую ещё с первого вечера, когда разговор шёл о Сергее. Жидкий звук глотков. Стук – поставила на место. Шагая в спальню, заглянула к ней.
– Анют, как ты думаешь, мы подходящие люди, чтобы жить?
– А что, бывают неподходящие?
– Ты не хочешь меня понимать! Вот смотри: из всех возможных людей, которые когда-либо могли бы быть зачаты, на земле живёт ма-а-а-ленькое количество. Значит, они подходящие. А мы с тобой… даже не так: если взять по отдельности, ты либо я, хоть кто-то из нас подходящий?..
– Но живём же!
– Не знаю.
Ушла. Похоже, в самом деле – нездорова. Или обе? Приходилось щуриться – иначе шов оптически расплывался, а пальцы оптически вытягивались и завивались. После нескольких неудачных стежков сдалась – побоялась испортить вещь от усталости. Она почти не ела сегодня – только шила, шила, шила. А холодильник – Лиля права – пустой.
Голова раскалывалась. Не могла заставить себя встать с кресла. Обрезки ткани и мыслей – под глазами. Штора. Дочка. Где-то. Или муж забрал (самый лучший). Или он умер. Наверно, нет. Таблетки. Колёса. Поезда. Зал ожидания. Игла, стежок за стежком – как удары. Будто бьют кого. Теряющее под ударами форму лицо. Раз – и вынырнула: комната, ткань, нитки. Собрала иглы, напёрстки, обрезки, разложила в сундучке, убрала. Оказалось, уже стемнело. Но от страшного образа – разбитого лица, крови, мёртвого тела без дыхания – избавиться не могла. Образ вызывал отторжение, а прятаться – негде.
Жутковатое путешествие по «зазеркалью» женщин, заблудившихся в возрасте и любви. Две истории «девочек-женщин», которые не хотят и не умеют стать взрослыми.Одна пытается вырваться из места, которого, возможно, не существует. Она навсегда застряла в мире принцесс, их замков и длинных платьев.Вторая стоит перед выбором: рожать ли ребенка от человека, который приходится ей не только мужем…Обе блуждают в темных лабиринтах сумрачного пространства, где нет ни входа, ни выхода – ни времени; тихих, прозрачных и полных надежды.От автора – победителя национальной литературной премии «Рукопись года» (за роман «Ячейка 402»).
О книге: Грег пытается бороться со своими недостатками, но каждый раз отчаивается и понимает, что он не сможет изменить свою жизнь, что не сможет избавиться от всех проблем, которые внезапно опускаются на его плечи; но как только он встречает Адели, он понимает, что жить — это не так уж и сложно, но прошлое всегда остается с человеком…
Этот сборник рассказов понравится тем, кто развлекает себя в дороге, придумывая истории про случайных попутчиков. Здесь эти истории записаны аккуратно и тщательно. Но кажется, герои к такой документалистике не были готовы — никто не успел припрятать свои странности и выглядеть солидно и понятно. Фрагменты жизни совершенно разных людей мелькают как населенные пункты за окном. Может быть, на одной из станций вы увидите и себя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В жизни каждого человека встречаются люди, которые навсегда оставляют отпечаток в его памяти своими поступками, и о них хочется написать. Одни становятся друзьями, другие просто знакомыми. А если ты еще половину жизни отдал Флоту, то тебе она будет близка и понятна. Эта книга о таких людях и о забавных случаях, произошедших с ними. Да и сам автор расскажет о своих приключениях. Вся книга основана на реальных событиях. Имена и фамилии действующих героев изменены.
С Владимиром мы познакомились в Мурманске. Он ехал в автобусе, с большим рюкзаком и… босой. Люди с интересом поглядывали на необычного пассажира, но начать разговор не решались. Мы первыми нарушили молчание: «Простите, а это Вы, тот самый путешественник, который путешествует без обуви?». Он для верности оглядел себя и утвердительно кивнул: «Да, это я». Поразили его глаза и улыбка, очень добрые, будто взглянул на тебя ангел с иконы… Панфилова Екатерина, редактор.
«В этой книге я не пытаюсь ставить вопрос о том, что такое лирика вообще, просто стихи, душа и струны. Не стоит делить жизнь только на две части».