Я знаю, когда ты лжешь! - [41]

Опять молчание. Вы задали вопрос-приманку, как мы его называем. Он, подобно презумптивным вопросам, заставляет подозреваемого начать интенсивную и довольно хаотичную работу мысли. В основе вопросов-приманок лежит психологический принцип «мыслительного вируса». Наверняка вы когда-нибудь испытывали это на себе.

К примеру, вы приходите на работу утром в понедельник, и коллега сообщает вам: «Зайди к начальнице. Она хочет поговорить с тобой прямо сейчас». Вы спрашиваете, в чем дело, однако единственное, что сотрудник может ответить: «Не знаю, но она сказала: „Прямо сейчас“». Появилась ли у вас радость после этого, несмотря на то, что еще недавно вы надеялись услышать от начальницы о долгожданном повышении? Наверное, нет. Скорее всего, вы сразу же начали беспокоиться, не совершили ли какие-нибудь ошибки в своей работе, и морально приготовились к выговору.

Так в сознании человека распространяется «мыслительный вирус». Ум принимается быстро прогнозировать все возможные варианты развития событий и придумывать реакцию на наиболее вероятные обстоятельства. Вы стараетесь просчитать исход и последствия каждой трудности, с которой, как вам кажется, вы можете столкнуться в ближайшем будущем. Но «мыслительный вирус» еще до того момента, как вы в состоянии это осознать, начинает почти полностью доминировать над объективным взглядом на происходящее.

Лжецы часто принимают решения, основываясь на иррациональных выводах, вызванных «мыслительными вирусами». Из этого можно извлечь пользу с помощью вопроса-приманки, начинающегося со слов: «Как вы думаете, есть ли причины, по которым…» Учитывайте, что «мыслительные вирусы» лучше внедрять в максимально завуалированной форме — так их влияние будет наиболее сильным, потому что опрашиваемый не сумеет быстро распознать ваши намерения.

Если бы вы спросили Симпсона: «Есть ли причины, по которым жилец соседнего дома мог бы сказать, что видел вас вчера рядом с домом Николь?», — то у подозреваемого был бы хороший шанс ускользнуть от честного ответа. Например, О. Джей мог знать, что ближайший сосед Николь в эти дни отсутствует в городе, и тогда ответить на ваш вопрос было бы проще простого: «Нет, таких причин нет». Вот почему число обстоятельств и лиц, затрагиваемых в вопросе-приманке, не должно быть слишком ограниченным.

Как звучит правильный стимул

Действуя по Схеме, не забывайте, что ее эффективность напрямую зависит от эффективности каждого стимула, то есть каждого задаваемого вопроса. Вы будете анализировать те изменения в поведении собеседника, которые возникают в ответ на предоставляемый вами стимул, а это значит, что успеха вы добьетесь только в том случае, если будете озвучивать правильно сформулированные вопросы в наиболее подходящее для каждого из них время разговора.

Предлагаем четыре правила, которые пригодятся при составлении и произнесении вопросов в ходе беседы с потенциальным обманщиком.

1. Стимул должен быть коротким.

Старайтесь использовать в качестве стимулов такие вопросы, которые звучат быстро. Из того, что мы писали о скорости мышления и проговаривания в главе 3, можно сделать вывод, что ваш опрашиваемый легко сумеет мыслить в десять раз быстрее, чем вы будете озвучивать вопросы. Следовательно, если вы приметесь произносить длинные, сложные вопросы, то у собеседника появится возможность как следует подумать и дать наиболее выгодный для себя ответ, скрыв таким образом от вас часть правды, или вовсе прибегнуть к прямой лжи.

2. Стимул должен быть простым.

Некоторым людям свойственно демонстрировать высокий уровень интеллекта и владения языком: они произносят сложные предложения, заумные словосочетания и редко употребляемые слова. Удостоверьтесь, что вы не из числа подобных снобов. Если опрашиваемый не сможет с первого раза понять, о чем именно вы говорите, реакция на стимулы будет слишком неоднозначной для того, чтобы по ней можно было делать выводы о лживости или искренности. Кроме того, вы рискуете посчитать сигналом то психофизиологическое изменение, которое на самом деле является просто признаком непонимания, растерянности или недоумения, вызванного чересчур сложной формулировкой ваших вопросов.

3. Стимул должен быть однозначным.

Если формулировка подразумевает слишком большое количество вариантов ответа, вы не сможете быть уверенным в том, что суть вопроса будет понята собеседником полностью. К тому же вы не поймете, чем вызваны перемены в поведении опрашиваемого — тем, что имеет отношение к важной для вас информации, или чем-то не относящимся к делу.

4. Стимул должен быть прямолинейным.

Чем меньше изворотливости и загадочности будет в ваших вопросах и манере говорить, тем быстрее у вас с опрашиваемым возникнет взаимное доверие или даже желание полноценного сотрудничества. Разумеется, возможны ситуации, когда собеседник сознательно и надолго настраивается против вас.

Вспоминая все проведенные нами проверки многочисленных подозреваемых, обвиняемых и подсудимых, можем уверить вас: ни одна беседа не начиналась с того, что тестируемый с радостью сообщал нам об оптимистичном настрое и полной готовности к сотрудничеству. Лучшее, что нам приходилось слышать, — это примерно такая оценка: «Знаете, для специалиста по проверке на детекторе лжи вы не так уж плохой человек. Раньше я думал, что люди на таких должностях, как ваша, отвратительны». Обычно нечто подобное многие проверяемые говорят спустя некоторое время после начала беседы, убедившись в том, что мы не стремимся ни угрожать, ни давить, ни унижать. Искренний и относительно спокойный характер разговора развивается и сохраняется, в частности, благодаря использованию