Я жизнью жил пьянящей и прекрасной… - [5]

Эрих Ремарк.

Неизвестной

03.03.1919 (понедельник)

Дорогая… [текст отсутствует]

…не могу передать, насколько я обрадовался Вашему письму. Только одно омрачает меня: мое молчание, вероятно, бросило тень на Вашу сестринскую доброту и доброжелательность. Я этого не хотел. Вы должны меня достаточно хорошо знать, чтобы сознавать, как я обрадуюсь. Я сам не могу и не хочу быть умеренным в том, что касается человечности и жизнерадостности. Прекрасно, когда встречаешь человека, свободного от филистерских предрассудков и нервозных ограничений, бескорыстного и доброжелательного.

Теперь я хочу рассказать Вам, почему я молчал. Вы бы не нашли во мне хорошего собеседника. И у Вас были свои тяжелые времена, потому я не хотел бы навязывать Вам еще и мои. Я знаю, что Вы хотели сказать, поверьте мне, но это так. Бывают дни, когда человек должен оставаться один! И я должен был преодолеть душевную катастрофу* — у судьбы тяжелые кулаки. Но в воскресенье, в сияющий день, я нашел в себе силы отбросить это, гордо поднял голову, повязал своей собаке веселую розовую ленту, при сиянии солнца вдел в свой Железный крест сережку вербы, надел свои знаки отличия лейтенанта (каковым я сейчас являюсь) и вышел мужественно и благородно на прогулку, так что филистеры вытаращились на меня. Вот каков я!

Но шестого марта, или нет — тогда я буду слишком печален, — в среду, пятого марта, вечером около семи часов я появлюсь на [текст отсутствует] улице. Надеюсь, что я тогда не помешаю. Если Вы хотите в другое время, назначьте мне, пожалуйста, я приду; я в настоящее время не в школе, я солдат, но могу договориться в любое время, мне нужно только предупредить и расписаться. Вы не должны позволить себе сломаться, это никому не позволительно, это хуже, чем смерть. Я хочу Вам помочь, если я это смогу, для этого я достаточно решителен. Я бы хотел помочь всем людям. Потому я стал спартаковцем и работаю для спартаковского движения с полной отдачей. Ибо это самое лучшее и самое человечное в данное время. Мы поговорим и об этом, и я постараюсь в этом Вас убедить, вопреки всему меня часто причисляют к классу разбойников. Но не стоит принимать во внимание болтовню людей. Такое происходит на каждом шагу. [текст отсутствует] Голову выше! С открытым лицом, с твердым кулаком и сердцем, Ремарк! В этом цель и задача!

Ваш

Эрих Ремарк.

Я прошу вернуть это письмо с обратной почтой.

Карлу Хенкелю

Оснабрюк, 27.03.1919 (четверг)

Дорогой господин Хенкель!

Из мучений, заблуждений и радостей я наконец выныриваю на какой-то момент. Мир бурлит, и моя юность бурлит вместе с ним. Я снова более-менее здоров и чувствую пьянящую полноту моих двадцати лет. Это слишком! Я бы хотел непрерывно расправлять руки и грудь навстречу дыханию жизни! Придите, чудесная жизнь, все муки, страдания и воздух, в это сердце! Весь блеск в этих глазах, чтобы их ослепило от избытка внутреннего света, чтобы лопнул сосуд от всех потоков, чтобы мои берега затопило этим приливом, так, чтобы я умер от избытка жизни и снова воскрес, потому что я не могу умереть от полноты и молодости, потому что я сам поток, прилив и жизнь, поток потоков, прилив приливов, жизнь жизни и блаженнейшая юность юности! Юность — это жизнь, и смерть, и вселенная, и Бог! Вечная юность! Божественная юность! Натиск против старости и мудрости! Золотое дурачество! Натиск против практического, разумного! О, эти ограниченные! Всеведущие! Нет! Все силы напрягать стараться ради цели, даже признавая, что она невозможна или напрасна; или: именно потому, что она невозможна! В этом молодость и величие!

Вы улыбаетесь, господин Хенкель! Да, но Вы не насмехаетесь! Это так! Ибо Вы тоже в нашем числе, годы не в счет, только сердце. И так как Вы среди нас, Вы воскресаете в каждом мае, Ваше сердце бьется в такт с нашими. Пусть это будет радостный привет Вашему острову с нашего пестрого корабля и привет и призыв к отваге: не отказывайтесь от борьбы! Новые силы прибывают, юность идет на штурм, Ваше дело — это наше дело, Ваша борьба — это наша борьба, Ваша победа это наша победа! Это знак того, что жизнь и творчество велики и подлинны были и будут, если это вдохновляет юность! И Ваш труд тоже наш, господин Хенкель, мы храним верность Вам, мы, грядущие, молодые!

Эрих Ремарк.

Дешану Бранду

Оснабрюк, 28.08.1920 (воскресенье)

Господин Дешан Бранд!

1. К выплаченной Вами сумме Вы забыли причислить квартирные деньги.

2. Согласно указу министерства, представителям (что также касается участников войны) может быть выплачено полное жалованье. Я рассчитал сумму, и Вы ее выплатили. Как председатель школьного правления Вы должны знать, что Вы обязаны его выплатить. Кроме того, Вы должны выплачивать жалованье ежемесячно, чего Вы не сделали.

3. Выплаченное Вами жалованье выплачивается в большинстве общин, да, в некоторых значительно большее, на том основании, что после 01.04.1920-го выплаченное общиной государственное жалованье при последующем вычете авансов и вследствие нового регулирования содержания общин снова погашается государством. Вы получаете все представительские деньги, начисленные государством, в земельных училищных кассах.