Я живой! - [49]

Ко мне быстро приближалась, часто шаркая тонкими ногами, омерзительная мертвячка: нижняя губа твари была вырвана, обвисшая кожа на лице имела бурый цвет, ее покрывали язвы, стеклянные глаза вперились в меня, словно прицелы. Она, вдруг, сделала рывок, который, видимо забрал последние силы её безжизненного тела, и упала прямо на меня, успев впиться руками мне в предплечье. Я попытался стряхнуть тварь, но она, хрипло крякнула и вцепилась в мою руку зубами.

Когда я отпихнул мертвячку ногой и снес ей голову выстрелом карабина, снаружи донеслись полные ужаса крики. Сначала орали в три глотки, затем один из нападавших затих. Потом снаружи доносились какие-то мольбы, кто-то плакал, но затих после какого-то влажного шлепка…

Я отмечал происходящее какой-то частичкой своего подсознания, тогда как сознание на творящееся вокруг, вне моего последнего убежища, уже «положило с прибором».

«Какой смысл париться насчет опасности за окном, — вяло подумал я, скорее по инерции закатывая прокушенный рукав куртки и наблюдая, как кровь бежит по предплечью, а края свежей раны очень быстро темнеют. — Я обречен. Не умер, но уже неживой… Все равно, у меня хватит сил на то, что нужно сделать… Должно хватить».

Я прошел мимо окна, совершенно не беспокоясь схлопотать шальную пулю, и сел у стены. Время как будто бы растянулось… Я видел, как размытая тень перемахнула через подоконник, оставив расплывчатый призрачный след, который начал неторопливо таять. И без того темное помещение начало проваливаться во тьму, но я увидел, как это нечто медленно плывет ко мне.

«Насрать», — подумал я, доставая из кобуры «ПМ» и поднося его к виску.

Нажать на спуск я не успел. Странное существо, что не вызывало у меня никакого интереса, вырвало оружие из моей руки, заставив меня на секунду сфокусировать взгляд.

— Катя? — прошептал я, увидев лицо девушки. Узнать её было трудно, выглядела она, мягко говоря, необычно… Но это была она.

— Заткнись, — зло прошипело видение и сделало нечто странное: Катя вонзила зубы себе в запястье, другой рукой схватила меня за лицо и приказала открыть рот, а когда я подчинился, начала поить меня… своей кровью.

«Наверное, зараза поразила мозг слишком быстро… Так вот какие глюки ловят ходячие? Что же, не так уж и плохо», — отстраненно подумал я, глотая тягучую, солоноватую кровь. Прежде чем отрубиться, я попытался блевануть, но Катя зажала мне рот руками и сказала: «Потерпи, потерпи немного…»

Что такое удача? Да откуда мне знать! Я чертов неудачник!

Катя.

Некрополь.

Голод не тетка, голод не дядька. Голод — это голод…

Я не ела с самой ночи. Режим быстро превратился в привычку. На секунду мне даже подумалось, что убегать не стоило.

«А в тюрьме сейчас ужин… Макароны», — сказал кто-то у меня в голове с явным восточным акцентом… Это, наверное, от голода.

Четыре раза в день — мясная диета. Относительно здоровый сон. Витаминные инъекции и теплая камера… Почти, мать его, санаторий. Я злилась на себя за подобные мысли, но ничего не могла с ними поделать: думала только о еде и о том, как хорошо было на базе.

К утру я совсем перестала здраво соображать. Включились инстинкты охотницы и убийцы. Зрение, слух, обоняние — эти чувства обострились, а то человеческое, что еще оставалось во мне, деликатно уступило место внутреннему зверю, благоразумно решив, что кровожадный хищник добудет еду быстрее, чем трусливый и робкий человечишка.

Не знаю, почему, но первым запахом, который я разобрала в переплетении ароматов леса и степи, был запах оружейной смазки. Только потом я услышала выстрелы и унюхала пороховую гарь.

«Люди», — робко прошептала Я-человек.

«Еда», — кровожадно прорычала Я-хищник, взявшая бразды правления податливым разумом.

Оказывается, я могу очень ловко и бесшумно передвигаться по лесу, несмотря на то, что беременность этому не особо-то и способствует. Когда я увидела троих крадущихся мужчин, время от времени замирающих за стволами деревьев, то испытала азартную радость охотника, преследующего ничего не подозревающую жертву. Для меня эти трое не были людьми. Они были обезличенной добычей, мясом, и никаких душевных терзаний Я-хищник по этому поводу не испытывала.

Я была достаточно близко к бородатому, вооруженному карабином предводителю, чтобы совершить рывок и разделаться с ним. В том, что он в троице главный, сомнений не было — двое других ловили каждый его жест, сразу же исполняли немые приказы, да и вооружены были куда хуже — вшивыми обрезами.

Вдруг, бородач присел возле дерева, и, достав из-за голенища нож, вогнал его в кору на уровне глаз, после чего положил на рукоять ствол карабина. Я посмотрела, прикинув, куда целился главарь, и увидела человека, одиноко идущего по дороге вдоль лесополосы.

«Кого-то он мне напоминает», — щелкнуло угасающий угольком человеческое сознание.

«Четыре туши — лучше, чем три», — обрадовалась голодная хищница.

Раздался выстрел, но бородатый промазал. У везунчика была отличная реакция. Он мгновенно понял, что свинцовая посылка была отправлена ему, поэтому тут же бросился в сторону придорожной заправки и, не замедляя бега, щучкой влетел в разбитое окно, щерившееся редкими стеклянными осколками, торчащими из рамы.