Я забыл умереть - [14]

Я снял комнату в каньоне Санта-Моника за пятьсот долларов в месяц и устроился менеджером ресторана, что на пересечении Монтаны и Пятнадцатой улицы. Так что деньги у меня были. Моя комната находилась в разваливающемся старинном особняке, который стоял на берегу и выходил на Энтрада Драйв. Он принадлежал поместью, которое Уильям Рэндольф Херст[36] выстроил для своей любовницы Мэрион Дэвис[37]. Сегодня этот дом — историческая достопримечательность, но в начале девяностых годов это была настоящая клоака, а моя комната представляла собой грязную помойку. Но только оттуда открывался панорамный вид на океан, и я очень гордился, что живу в этой самой комнате.

Остальные жильцы были персонажами эксцентричными. Они определили для меня Калифорнию: высоченная блондинка ростом метр восемьдесят, которая училась в Калифорнийском университете, профессиональная волейболистка, нищий сценарист и подающий надежды продюсер. Через два квартала был пляж. Наконец-то я смог зарыться ногами в песок и полюбоваться на океан.

Может быть, после всего пережитого моя жизнь налаживается? Иногда у меня случались периоды трезвости, но я регулярно присоединялся к жильцам, чтобы пропустить несколько стаканчиков и покурить травы. В итоге я постоянно злоупотреблял (отвратительное зрелище, признаюсь). Меня рвало, я терял сознание или — и то и другое.

Через несколько месяцев после переезда я позвонил моей бывшей подружке Клаудии. Она была студенткой университета в Мичигане. Я сказал ей, что я скучаю, что люблю ее и прошу навестить. Потом из университета ее исключили, она переехала в Калифорнию и стала жить вместе со мной.

Это был настоящий ужас. Мы постоянно дрались. Еще до ее приезда я предчувствовал, что все так и получится, но мой страх перед одиночеством заглушал голос разума.

Меня уволили из ресторана. Все-таки мой отец научил меня кое-чему хорошему — колоссальной трудовой дисциплине и внимательности. И я рассказал хозяину, что его персонал пьет очень дорогое вино, а официанты обкрадывают посетителей — иногда даже на сто долларов. Я был абсолютно уверен, что он разозлится и разгонит воришек, а он разозлился и уволил меня. Наивный провинциал, я упустил из виду, что все сотрудники, в том числе сам хозяин, торгуют из-под полы кокаином и плевать хотели на дорогое вино. Поэтому-то и счета были завышены на сто долларов.

Мы с Клаудией решили сменить обстановку. Волейболистка переезжала в Малибу и искала людей, с которыми будет снимать жилье, — и мы поселились с ней в одной квартире. Оставалось только понять, как платить за аренду.

Подозреваю, что к этому времени я стал плохим работником. Не потому что я был ленивым или нечестным — ничего подобного. Но когда я видел, что со мной обращаются несправедливо или делают глупости, я не мог держать язык за зубами. Поэтому я всегда конфликтовал с коллегами и управляющими. И тогда я решил работать на себя.

Я всегда гордился тем, что на моей машине нет ни единого пятнышка. Я хорошо о ней заботился. Даже когда моя личная жизнь лежала в руинах, моя машина была безупречна. Я знал все обо всех моющих средствах, разбирался в марках шин, умел ухаживать за кузовом и салоном. Словом, моя машина выглядела так, как будто только что сошла с конвейера. По дорогам Малибу бегали «Порше», «Феррари» и «Ламборджини», и я знал, что если человек захочет заработать — он сможет это сделать. Я напечатал листовки и принялся ходить от двери к двери, предлагая услуги мойщика автомобилей.

Обратная связь была мизерной, — жителям Малибу не нравилось, когда я стучался к ним в двери и предлагал помыть их машины. Время от времени мне попадались замечательные или просто одинокие люди, которые соглашались на мое предложение. Иногда они даже приглашали меня позавтракать. Но моих заработков не хватало даже на оплату счетов. Это было форменное разорение, — я был уверен, что и от листовок, которые я клал под «дворники» машин потенциальных клиентов, тоже не будет никакого толку.

Однажды я катил вниз по бульвару Санта-Моника и увидел вывеску «Порше». «Почему бы не напиться из ручья?» — подумалось мне. Я зашел внутрь и начал заговаривать работникам зубы, — стал им рассказывать, как был владельцем «Автоняни» — лучшей мойки в Лос-Анджелесе и, возможно, на всем Западном побережье. В общем, я предложил им свои услуги. Меня познакомили с Лоди. Лоди был администратором по сервису. Тут я снова принялся за свою хвастливую болтовню, но он меня перебил.

«У вас есть помещение?» — спросил Лоди.

Какого черта? На мне была моя лучшая одежда — шорты хаки, рубашка с воротничком, мокасины — и этот чувак думает, что я — бомж?

— Конечно, у меня есть помещение.

— Где?

Я дал ему адрес моей квартиры.

Он нахмурился.

— Странно. Никогда не слышал о нем.

Я смутился. Он едет смотреть мою квартиру? Вспоминая этот случай, я понимаю, что ему просто хотелось узнать, есть ли у меня гараж — помещение, где машины будут под замком, в безопасности, а я чуть не запорол всю затею, уверяя его, что такой гараж у меня есть.

Лоди швырнул мне связку ключей и ткнул пальцем в новенький «Порше Каррера».

— Заберешь его на ночь, а завтра пригонишь обратно.