Я выжил - [7]

– Лет триста назад тебя без экзаменов взяли бы в мушкетеры. Но сейчас, – он пожал плечами. – Хрен его знает. Может, какой-нибудь кремлевский караул.

Парнишка обиженно посмотрел на командира.

– Ладно, не ссать, боец! Спорт – все равно штука нужная. Для здоровья не помеха. Так что и фехтование в жизни пригодится. А теперь, нале-во! В казарму шагом марш! Держим строй, не разбредаемся!

И новобранцы побрели в свой новый дом занимать спальные места согласно купленным билетам, тупо глядя друг другу в затылок. Стоит ли говорить, что отмеченная командиром «элита» взвода – пять спортсменов без исключения – заняла самые почетные места на первом ярусе.

В первую ночь своей новой жизни Илья долго не мог уснуть. Даже несмотря на дикую усталость. В его голову лезли разные мысли, требующие осознания и осмысления. Почему? Ради чего? Зачем? Они терзали его сознание неизвестностью и тайной. Резали душу страхом и ужасом. Не спасали ситуацию даже робкие лучики патриотической стороны медали. И лишь только к середине ночи, достигнув консенсуса со своим вторым «я», Илье удалось уснуть.

* * *

Солнце уже выкатилось из-за гор, но воздух еще был по-утреннему прохладен. Аслан сидел на корточках, прислонившись к стене дома, и судорожно осмысливал произошедшее. Помочь раненому брату-чеченцу он был обязан по всем правилам. Но, сделав доброе дело, Аслан попадал под преследование со стороны закона. Хотя какой, к черту, здесь закон? Тут побеждает тот, у кого в руках оружие. Однако отец всегда говорил: «Мы живем в России. А значит, должны подчиняться законам Российского государства!» К тому же Аслан и сам понимал, что такое анархия. И от этого ему становилось страшно. С другой стороны, кто узнает о его помощи? Юсуф и Жансари вряд ли станут трепать языком. А кроме них, о его «подвиге» больше никто не знает. Ну, кроме самого раненого.

Внезапно течение его мыслей оборвал протяжный скрип открываемой двери. Аслан вздрогнул и обернулся. На пороге стоял дед Юсуф. Он устало посмотрел на парня и опустился на лавку.

– Сегодня ты сделал хорошее дело. Аллах всемогущ и все видит, – сказал старик, прикуривая сигарету и выпуская большое облако густого дыма. – Ты спас своего брата. Воина Аллаха, сражающегося за истинную веру! Значит, совершил сразу два хороших дела. И будешь награжден Всевышним за эти богоугодные поступки. Но ты должен понимать, что наш раненый брат находится в большой опасности. Здесь, где полным-полно кафиров и муртадитов. Поэтому ты должен молчать о том, что здесь видел и в чем участвовал.

Аслан дерзко сверкнул глазами в сторону Юсуфа и с едва читаемым презрением ответил:

– Зачем вы говорите мне эти слова, дядя Юсуф? Я не маленький. И прекрасно осознаю, что грозит ему, – парень кивнул в сторону дома Жансари, – если кто-то узнает. А также понимаю, что будет мне за помощь скрывающемуся боевику!

Старик примирительно ответил:

– Не злись, Аслан. Я не считаю тебя ребенком или глупцом. Своими действиями ты вполне доказал, что являешься настоящим мужчиной. И даже если был несколько дней назад пацаном, то проклятые кафиры украли у тебя эту прекрасную пору, убив отца и сделав единственным мужчиной в роду. И этот раненый парень, которому мы помогли, отомстит за Тархана и за всех правоверных мусульман, павших во имя Аллаха от рук проклятых кафиров и муртадитов.

– Дядя Юсуф! Я не уверен, что моего отца убили каф… русские солдаты. Дядя Мовсар сказал…

– Ай, Аслан! – нервно махнул рукой Юсуф. – Вот сейчас ты ведешь себя как неразумный пацан. Ты ведь знаешь, что Мовсар продался этим собакам. Его зять и два племянника служат у русских. И сам он из правоверного мусульманина превратился в поганого муртадита. Ну да ничего! Аллах всемогущ и покарает грешников, нарушивших его волю и предавших Коран. Он будет вечно гореть в аду!

Старик демонстративно сплюнул на песок и поглядел на парня. Его слова посеяли в душе Аслана семя сомнения. Поэтому необходимо было развивать свою маленькую победу стремительным наступлением.

– Посуди сам, мой мальчик! Наши братья-моджахеды сражаются за истинную веру. Готовы к шахиде и совершат ее, не задумываясь ни секунды. Так неужели ты считаешь, что они могут убить правоверного мусульманина, коим был Тархан – твой отец? Я отказываюсь верить, что ты можешь так думать!

– Но зачем русским убивать отца?

Юсуф печально посмотрел на парня и, изобразив скорбь на лице, сказал:

– Я даже не буду тебе говорить, что они захватили нашу землю. Убивают наших братьев и сестер. Разрушают наши дома. Грабят и оскверняют мечети. В открытую с экранов телевизоров и в газетных статьях ругают Аллаха! Скажу так. Мне горько осознавать, что ты сперва сомневаешься в своих братьях, а потом только в проклятых захватчиках, чье место – гореть вечно в аду и никогда не познать милость Аллаха! Вот что терзает мое сердце больше всего!

Аслан виновато посмотрел на старика.

– Простите, дядя Юсуф. Я не хотел…

Старик обнял парня за плечи и прижал к себе.

– Ничего, сынок. Я знаю, что ты хороший мальчик. Настоящий мусульманин, достойный своего отца. Горе сковало твой разум. Но время лечит. Сегодня ты совершил достойный поступок. И тем самым очистил часть своего затуманенного разума. Наступит день, он полностью очистится, и ты увидишь светлый путь, по которому должен идти истинный мусульманин! Я в это верю. Теперь беги к матери и сестре. Сейчас им нужна твоя поддержка, ибо горе в их сердцах еще свежо и душевная рана кровоточит. Но помни: никто не должен знать о том, в чем ты сегодня участвовал.