Я выжил - [35]

Однако вместо крика из его груди вырывался лишь слабый стон. Внезапный порыв ветра, появившийся невесть откуда, стал отрывать вконец растерявшегося Илью от земли, как будто его тело перестало притягиваться Землей. Его начало относить куда-то в сторону, за спины собравшихся гостей. Илья попытался удержаться на месте. Он уцепился за стул Витьки Жданова – бывшего одноклассника и соседа по дому.

– Витек, привет! Ты что, меня не узнаешь? – крикнул Илья однокласснику. – Это ведь я, Илюха!

Однако Жданов даже ухом не повел. Вместо этого он наклонился к своей соседке – Верке Ивановой – и тихо прошептал:

– Посмотри, какой Илюха на фотографии. Как живой. Жалко, конечно, пацана. Вот тебе и война. Будь она неладна!

– Да, – качая головой, печально проговорила Верка.

– А ведь на его месте мог быть любой из нас. Да и Илюха тут вообще по ошибке оказался. Он ведь в универе учился. С деканом рамсанул. А этот сучара его и вышиб. Вот Илюха и попал в армию.

– Не ругайся! – остановила Вера Витьку. – Мы ведь не на свадьбе.

– Ладно, – кивнул Жданов. – Извини. Но если бы не декан, Илюха сейчас был бы с нами. Так вот.

– Ну да! Ну да! – кивнула Верка.

– Эх, Илюха, Илюха! – вздохнул Витя, поворачиваясь к концу стола. – Хороший ты был пацан!

Витька отвернулся, а Илья посмотрел в сторону места, где он только что сидел, и ужаснулся. В конце стола стояла его траурная фотография, печально перетянутая черной ленточкой. Рядом с ней виднелась одинокая рюмка водки, накрытая кусочком хлеба. Что за наваждение?

– Нет! Нет! Нет! – закричал Пушкарев, отказываясь верить в то, что он был на собственных поминках. – Не может быть! Я ведь живой! Это все полная чушь!

Очередной порыв ветра, дунувший откуда-то со стороны, подхватил бесплотное тело Ильи и понес его прочь от стола. Пушкарев попытался за что-нибудь ухватиться, однако под рукой ничего не оказалось. В отчаянии он замахал руками.

– Нет! Нет! Я живой!

Ветер гнал его, как воздушный шарик, все дальше и дальше от стола в черную бездну. Илья отчаянно барахтался, но помочь это ему не могло. И вскоре темнота поглотила его, окутав с ног до головы своими черными покрывалами.

Илья закрыл глаза. Ему было жутко. Сердце бешено колотилось в груди, грозя выпрыгнуть из нее. Утешало лишь одно: если он может думать и ощущать, значит, это еще не смерть, значит, он еще жив! Хотя… Ведь говорят же, что и после смерти есть жизнь. А что, если он умер и теперь его бренная душа мечется между мирами в поисках пристанища? А что, если это и есть загробная жизнь? И нет никакого рая или ада. Что, если ему предстоят вечные скитания в мире людей без права быть услышанным ими. Как в поговорке: «Око видит, зуб неймет». Да! На такое он уж точно не согласен. Вот только спросить об этом его забыли.

При этих мыслях Пушкарева бросило в холодный пот. Он с новой силой замахал руками в надежде остановить свое падение в бездну. Но это нисколько не помогло. Его падение лишь усиливалось. Окончательно потеряв рассудок от страха, Илья громко закричал:

– А-а-а!

Однако крик так и не вырвался из груди, застряв где-то внутри.

Наконец впереди что-то показалось. Какое-то красное пятно стремительно приближалось навстречу с бешеной скоростью, увеличиваясь в размерах с каждой секундой. А уже через секунду Пушкарев понял, что именно ждало его впереди.

Внизу, куда падал Илья, на всем протяжении взгляда простиралось гигантское море лавы. И оно неумолимо приближалось, заставив Пушкарева едва не потерять от страха остатки разума. Его красные языки весело подпрыгивали кверху, создавая впечатление, что все это море кипит по-настоящему. Однако вместо адской жары в лицо Пушкареву ударил ледяной мороз. Холод был просто невыносимым. За секунду у Ильи промерзло все тело и его кинуло в дрожь.

А огненное море продолжало стремительно приближаться, пугая Пушкарева своим видом и все больше сковывая его тело морозом. Это был конец. Илья от отчаяния закрыл глаза и снова закричал:

– А-а-а!

И проснулся. В яме было невыносимо холодно. Черное небо, уныло виднеющееся сквозь полосатую дырку, печально нависало над ямой. Илья замерзшими пальцами принялся судорожно растирать плечи, пытаясь хоть как-то согреться. Однако долгожданная теплота к его слабому телу не спешила приходить. Поэтому, устав дрожать, Пушкарев подскочил на ноги и принялся прыгать на месте, изображая бой с тенью. Делать резких движений пока он не мог. Но согревало это очень даже неплохо.

Постепенно ослабшие мышцы стали приходить в форму. Удары по мнимому противнику становились резче и сильней. Илья с радостью отметил, что он практически пришел в норму. Ведь после чудовищного взрыва так быстро оправиться сумел бы не каждый организм. Сейчас он разомнется и от этих последствий не останется и следа. Напоследок Пушкарев провел молниеносную комбо-серию из десятка ударов, сделал глубокий вдох-выдох и нырнул на солому. Вот теперь можно и не дрожать от ночного холода. Кровь бешено циркулировала по венам, разогревая мышцы. И от этого становилось тепло, как от печки.

Илья даже блаженно улыбнулся, на секунду позабыв о своем бедственном положении. Сейчас бы еще бутылочку «Жигулевского» и рыбки красной. И, как говорится, жизнь удалась! А еще бы какой-нибудь фильмец глянуть. Например, комедию. Какую-нибудь до безобразия тупую, но очень смешную. С Джимом Кери или Роаном Адкенсоном.