Я вычислил день своей смерти - [5]

Пифагор был, как известно, не только великим древнегреческим математиком, но и философом. Он любил повторять: «Я не учу мудрости, я исцеляю от невежества». О нем рассказывают удивительные истории. Однажды на морском берегу он встретил рыбаков, которые с надсадой тянули большой невод. Пифагор обрадовал их: «Улов составят 518 рыб». Так и оказалось…

Главной задачей человека Пифагор считал заботу о гармоничности тела и души. Только такой индивид может включиться в космический ритм, в симфонию вселенского единства. Высшей заповедью пифагорейской этики была «эвритмия»: верный ритм в пении, играх, танцах, речи, жестах, мыслях, поступках, в жизни и смерти. Он верил в таинственный характер чисел, в особенности числа 7. Во времена Пифагора был даже написан трактат об универсальном значении этого числа. (Сидик тоже считает семерку волшебным ключом в будущее). Главный тезис Пифагора — «все есть число», ибо оно, по его убеждению, правит миром, определяет порядок вещей и их отношения.

— Пифагор был прав! — убежденно говорит Сидик. — Он видел красоту и гармонию чисел. Однако идеи Пифагора были озарением, а математическая философия мира еще не развивалась. Он правильно утверждал, что все ситуации заранее запрограммированы. Но чтобы убедиться в этом, только математических знаний недостаточно. Я работаю на стыке нескольких наук: математики, истории, философии, психологии, политологии. Это и позволило добиться успеха. Вы ведь не станете отрицать, что каждое историческое событие имеет точную дату — год, месяц, день, локализовано в конкретной точке Земли? Проводя специальные вычисления, я анализировал и сравнивал события прошлого и настоящего. В результате выстроилась очень изящная логическая кривая, продолжив которую, можно прогнозировать события будущего.

— В этом и заключается взаимосвязь математики и истории?

— Не только… Если представить естественные и гуманитарные науки, как две пирамиды, то на вершине одной окажется математика, а на вершине другой — история. Эти две «вершинные» науки развиваются параллельно. Я хочу перекинуть между ними мост, — поясняет Сидик. — Ведь история — тоже точная наука. Если математика — язык природы, то история — язык общества. Я нашел в них общие фазы.

— Это хорошо, но как вы оцениваете мысль о том, что лживых историков следовало бы казнить, как фальшивомонетчиков?

— Казнить таких историков не нужно, а вот публиковать их труды — действительно преступление. Но зерна истины все же отделяются от плевел лжи. Как учил Пифагор, все ситуации заранее рассчитаны, ход истории является строгой закономерностью и не зависит от людского произвола. Следуя по его стопам, я, можно сказать, возвожу здание, в котором пол — наша планета, стены — другие наук, и, а крыша — математика. — Сидик с готовностью объясняет суть своих вычислений, чертит ряды-треугольники, изобретенные им, заполняет их цифрами. Но уследить за полетом его мысли и понять ход рассуждений непрофессионалу, увы, чрезвычайно трудно. Слабо помогло даже то, что по высшей математике в политехническом институте у меня когда-то стояло в зачетке «отлично».

У моего собеседника очень развита способность мгновенно менять уровни абстракции, потому без всякого перехода он продолжает:

— Я говорю о том, что знаю, что вычислил. Не отрекусь от своих взглядов. Никто и ничто не заставит меня изменить истине. Я и дальше буду следовать заповеди Пифагора, учившего, что боги дали людям две благодати: говорить правду и делать добро. Не беда, что я шесть раз сидел в тюрьме в Афганистане! Хватали меня и в СССР во время правления Брежнева, — признался Сидик — Но я не буду молчать, сталкиваясь с несправедливостью.

— Сидик, за девять лет учебы в СССР вы познали жизнь нашей страны изнутри. В чем вы видите причину теперешнего тяжелого положения государства?

— В следований утопическим идеям Маркса и Ленина! Об этом я во всеуслышание заявил и с трибуны XXVIII съезда КПСС. Марксизм-ленинизм как официальную идеологию насаждал весь государственный репрессивный аппарат, в том числе вооруженные силы, его догматы вдалбливались в сознание людей через газеты, радио, телевидение, и тем не менее он рухнул. Священные вероучения не нуждаются в такой поддержке, потому что в них сверкают зерна истины.

— Конечно, образ мыслей ненаказуем. И все же, слушая ваши высказывания об официальной идеологии нашего государства, невольно вспоминаешь мнение А. Франса, что «самое редкое мужество — это мужество мысли»…

— Просто я много думал об этом. Против марксизма-ленинизма я выступаю не голословно…

1. Он ошибочен и вреден потому, что отрицает Бога. 2. Он утверждает, что мир возник случайно, в то время как все в мире происходит закономерно. 3. Его догматы направлены против нормальной психологии как отдельного человека, так и всего человечества. 4. Он препятствует процессу разностороннего развития человека. Если капитализм возник естественным путем, то социализм — искусственное образование, безуспешно пытающееся воплотить утопические догматы в реальную жизнь. Что получилось — объяснять не нужно. 5. Он противоречит основным положениям физики: понятиям материи, массы, энергии. Здесь я в подробности не вдаюсь, они слишком сложны.