Я всей душою с вами, львы! - [51]

Рафики проводила все больше времени с Нелионом в Тули-сафари. Прежде она бегала то с ним, то с Фьюрейей, Салой и Таной; теперь, когда их не стало, лев завладел всем ее сердцем. По ночам или рано поутру мы с Джулией слышали доносящиеся с севера голоса обоих. Изучая следы, я заметил, что в том районе была еще одна львица – возможно, сестра Нелиона, и весьма вероятно, что между ней и Рафики устанавливался контакт.

Иногда Рафики навещала меня в лагере. Порой она по-прежнему выказывала свою тоску, но все-таки постепенно свыкалась с потерей. Я снова и снова благодарил Бога за то, что он послал ей Нелиона, а теперь еще и другую львицу.

В канун Рождества к нам приехала Розанна и вместе с Джулией приготовила праздничный ужин «а-ля Тавана». Вечером, как водится, пожаловала Рафики, и я на какое-то время ушел, оставив Джулию и Розанну в темноте и наказав им быть тише воды, ниже травы.

Настроение у меня подчас было хуже некуда. Вот что писала об этом Джулия своей подруге: «Рождественские праздники, конечно, приглушили в душе Гарета страшную боль, но теперь, когда все кончилось, он пребывает в депрессии. Пытается увидеть хоть какой-то просвет в тучах, но ему это не удается… Нахлынувшие на нас проблемы – необходимость срочного ремонта машины, финансовые и прочие затруднения – только усиливают чувство отчаяния в душе Гарета. Надеюсь лишь на то, что год 1993-й будет лучше и он приободрится».

Но что– то в это не больно верилось. Страницы наших ежедневников все чаще оставались незаполненными -словно это были дни, вычеркнутые из жизни. С чем сравнить горе родителей, потерявших детей, – так было после гибели Батиана и повторилось теперь. Джулия уехала на Новый год в Южную Африку к родным, а я остался выслеживать браконьеров и обезвреживать капканы; именно в это время я создал нечто необычное.

Однажды во второй половине дня я сел за стол под сенью нашего пастушьего дерева, положил перед собой листы бумаги и начал писать. Столбик термометра даже в тени рвался к отметке «сорок», но, несмотря на жару и состояние полусна – я не был уверен, что нахожусь в полном сознании и способен контролировать написанное, – слова лились потоком. Так появился «Плач по золотым душам», как я позже назвал это сочинение.

Отложив перо, я перечитал написанное. Настоящий гимн львиному племени! Племени, которое гораздо старше, чем род человеческий, которое некогда владычествовало над необозримыми просторами. Это была повесть обо всей львиной жизни – о том, как комочки жизни, затеплившись в утробе львицы, в положенный срок являются на свет; как львы, достигнув зрелости, вновь дают жизнь себе подобным; как в конце концов уходят в небытие – и вновь круговорот рождения, жизни и смерти…

Это было повествование от имени всего львиного племени – голосом одного его представителя. В нем не могло не найтись места и скорбным строкам – о том, сколько львов гибнет по вине человека, от его пуль, ядов, капканов; как нелегко свободолюбивым хищникам в созданных человеком зоопарках и цирках; как разрушается львиная семья, если охотники убивают ее вожака и защитника, а с разрушением семьи гибнет и вся социальная система, на которой держится львиный мир.

Повествование заканчивалось посланием Человеку от имени Львиного Племени. Потребовался минимум времени, чтобы переложить излитый из моей души поток слов в стихи.

История у каждого сочинения разная, но общее у всех одно – их пишут, чтобы их читали. Я хочу когда-нибудь издать «Плач по золотым душам» в виде отдельной, хорошо иллюстрированной книги. А пока печатаю в качестве приложения к этой. Надеюсь, он поможет глубже заглянуть в неизвестный вам мир. Что бы ни случилось, мой лирический герой непременно донесет послание и гимн Львиного Племени племени Людей. Мой лирический герой со мной. Мой голос теперь не одинок.

Глава тринадцатая У ВРАТ НЕБЫТИЯ

«Почему бы тебе просто не покинуть Тули? Тогда весь этот скандал вокруг львицы быстро уляжется», – сказал мне в неофициальной беседе один из членов Ассоциации землевладельцев в январе 1993 года. Он предполагал, что это будет решением проблемы. Но вот согласится ли Ассоциация, если я оставлю Рафики на продолжительное время одну без надзора? Это было бы равносильно признанию, что их смущает не столько Рафики, сколько мое присутствие.

А для Рафики как раз было важно, чтобы я остался. Однако в конце января мы с Джулией, хоть и не без колебаний, сошлись на том, что недельный отдых на Южноафриканском побережье, подальше от повседневных тягот и забот, будет благотворным для нас обоих. Я, конечно, согласился скрепя сердце, но Джулия настояла – и вот мы в пути. Оставив наш драный пикап в Йоханнесбурге, мы пересели в новую добротную «топоту», предоставленную руководителем компании «Эйвис», – и с ветерком на юг, к побережью!

Самое большее, что мы могли себе позволить, это провести шесть дней в скромной гостинице на Дельфиньем побережье. Мы спали, плавали, гуляли, сколько хотели, но понимали, что время, когда затянутся душевные раны и стихнет боль утрат, еще не пришло. Больше всего я волновался о неясном будущем Рафики.