Я всей душою с вами, львы! - [43]

Семья, родные и близкие Исаака сели по машинам и двинулись колонной за пикапом. Мы с Джулией, Альфеус и Питер ехали в кузове другого пикапа. Процессия медленно тянулась к небольшому кладбищу на окраине деревни. Отдать последний долг покойному пришли свыше тысячи человек.

Присоединившись к толпе, мы подошли к свежевырытой могиле. Первым взял слово Джеймс Маруатона. Он сказал, что развитие страны и ее индустрии неизбежно сопровождается человеческими жертвами, и смерть Исаака – один из таких печальных случаев. Он выразил глубокое соболезнование семье погибшего и закончил словами, что после скорби жизнь опять пойдет своим чередом. Затем произнес речь вождь племени, который приходился Исааку дядей. Он сказал, среди прочего, что не во всем согласен с предыдущим оратором – смерть Исаака можно было предотвратить, и есть конкретные лица, ответственные за случившееся. Наконец встал Питер. Выступая как представитель Департамента охраны дикой природы, он сказал, что его сотрудники, узнав о происшедшем, среагировали оперативно. Да, львы были перевезены в Ботсвану с одобрения его Департамента. Да, проект возвращения львов в дикую природу получил его поддержку. Приходится сожалеть о том, что случилось несчастье. Затем Питер подошел ко мне сквозь толпу и попросил встать. Представляя собравшимся человека, который привез львов в Ботсвану, он хотел показать, что ни в коей мере не считает меня ответственным за происшедшее.

Я встал с пыльной земли и увидел, как ко мне повернулись тысячи лиц. Некоторые смотрели на меня как на старого знакомого, иные, взглянув, потупляли взор. Лишь у немногих в глазах сверкали искры гнева или возмущения. Общая реакция толпы свидетельствовала о единстве людей в этот день. Большинство не таили на меня зла; более того, я чувствовал – некоторые гораздо лучше меня знают, что же в действительности произошло той ночью.

Питер дал мне знак сесть. То, что он сказал дальше, я не забуду никогда. Питер сообщил, что моих львов застрелили, шкуры с них сняли, тела предали огню.

Все это время толпа была относительно спокойна; взрыв эмоций произошел, когда гроб с телом Исаака опустили в могилу. Когда на гроб была брошена первая горстка земли, воздух сотрясли истерические рыдания женщин – членов семьи Исаака. Затем присутствующие по очереди стали засыпать яму, и над толпой поднялся столб пыли. Казалось, той же пылью затуманено сознание. Сцена казалась нереальной, словно я скован страшным сном, от которого никак не могу пробудиться. Джулия стояла со мною рядом, поникшая и спокойная. Чуть впереди возвышался Альфеус; руки его утонули в карманах пиджака, а лицо походило на маску.

Слева от меня одиноко стояла наша с Исааком общая знакомая и плакала навзрыд, но я, оглушенный и подавленный, словно врос корнями в землю и не в состоянии был подойти и успокоить ее.

Я не мог думать ни о чем, кроме Смерти. Смерти Исаака. Смерти Джорджа. Смерти Батиана, Фьюрейи и детенышей. Я ощущал свою собственную смерть и видел, как те же самые люди, среди которых много моих друзей тсванов, собрались вокруг моей могилы – там, где похоронен Батиан. Я видел свои собственные похороны. Я наблюдал, как закапывают мою могилу, а душа моя незримо движется среди скорбящих друзей. Были ли эти видения предзнаменованием – или просто следствием шока и реакцией на случившееся?…

После похорон мы все направились к хижине, где жила семья Исаака. «Каково теперь его детям?» – подумал я. Никакими словами не опишешь, что я в тот момент чувствовал. Нам предложили места рядом с Джеймсом Маруатоной. Только теперь я вернулся из мира видений в мир реальности.

Перед похоронами прошел слух, что после смерти Исаака в лагере, где он жил, было найдено письмо. Как нам сообщили, покойный писал, будто его жизнь в опасности.

Джеймс повернулся ко мне и сказал, что видел это письмо и был крайне взволнован его содержанием. Значит, это не просто слух. Он объяснил, почему Исаак мог бояться за свою жизнь: ему были известны факты по нераскрытому делу о хищении из этого лагеря ружья. Он написал письмо своей матери и, как мы слышали, перед самой смертью хотел вернуться домой.

Очевидно, Исаак знал, кто похитил ружье. Это и ставило его жизнь под угрозу. Резонно было предположить, что виновные в краже по-прежнему работали в лагере. Никого не арестовали.

Конечно, выводы делать было еще рано. После похорон мне пришлось писать докладную записку сержанту полиции Тау. В ней я не упоминал о своем предположении, будто причиной смерти Исаака мог быть злой умысел, а просто изложил суждения (которые уже излагал выше), почему – исходя из того, что мне говорили, – мои львы могли напасть на Исаака.

Записка привела только к тому, что дело закрыли. По иронии судьбы, я сам способствовал прекращению разработок других версий случившегося. Через несколько недель все изменилось, но об этом я расскажу позже.

Странно, что Фьюрейю, которую называли ручной, именно в силу этого признали опасной для человека. Словарь Коллинза дает такое определение слову «ручной»: «не дикий, одомашненный; покорный». Впоследствии заместитель директора Департамента охраны дикой природы и национальных парков так и поставил вопрос: коли она ручная, с чего бы ей быть опасной для человека?