Я все исправлю - [41]
Парни лежали на лавках в центре, разглядывали стражниц и обсуждали каждую, сравнивая со Стешей и Марой. Делали они это нагло, не опуская глаз и постоянно смеясь. Оранжевые скрипели зубами, но ничего не предпринимали в ответ, видимо получив четкие инструкции по этому поводу. То, что им грозит смерть, парни знали точно. Просто взгляд на женщину — уже приговор, а они натворили такого, что даже законами не предусмотрено.
В том подвале, где их несколько часов держали в прошлый раз, они устроили настоящую бойню. Наверное, сговорившись, рабы, которые зашли вместе с оранжевыми, при первой команде о выводе пленных, повалились на пол. А Имос с Иваном начали крушить стражниц, разбивая им лица ударами кулаков. Только, когда в подвал набежало еще два десятка оранжевых, парней вырубили и связали.
Открылась дверь, и в помещение вошли два раба, а следом женщина в коричневом. Имос сразу узнал ее. Это была госпожа Олана, которая в свое время спасла его от забраковки, велев отрастить волосы. Она тоже узнала его, и презрительно скривив рот, произнесла:
— Надо было убить тебя еще тогда. Имос опустил глаза, но из двух чувств, боровшихся внутри него, победила ненависть и он, встряхнув головой, ответил:
— Зачем уничтожать товар, который может принести прибыль.
— Посмотрим, как вы посмеетесь, когда вас поведут нам казнь. Не мечтайте умереть легко. Сначала вам отрубят пальцы на руках и ногах, потом сами руки и ноги, вырвут ваши поганые языки и глаза. Подохните, как шакалы.
Увидев, как побледнел Иван, Имос спросил:
— Ну, что Ванька, стоило оно того?
— Стоило! — пришел в себя младший и снова пошутил, — самое главное-то оставят.
Имос хохотнул, хотел было что-то ответить, но по команде коричневой, стражницы окружили их, развязали ноги, стянули берцы и брюки, и, толкая, выгнали наружу.
На улице было еще светло, но солнце красным шаром приближалось к горизонту, заливая площадь каким-то жутким светом. Несколько сотен рабов, пригнанных смотреть казнь, молча склонив головы, стояли вокруг эшафота. Несколькими рядами, окружая толпу рабов, стояли вооруженные стражницы и хозяйки рабов, готовые в любой момент пустить в ход пластины. Когда вывели бунтарей, по площади прокатился гул восторженных голосов, и невольники все как один подняли глаза, что бы хотя бы увидеть тех, кто посмел пожелать свободы. Имос и Иван шли через толпу и ловили взгляды полные сожаления и надежды.
— Как смотрят эти скоты! — услышал Имос голос одной из оранжевых. — Это не школа повиновения, а школа бунта. Зря золотые все это затеяли.
— Мне впервые страшно, — ответила другая. — Поскорее бы все закончилось.
Парни поднялись на эшафот и толпа замолчала. Оранжевые развязали им руки и швырнули на каменные плиты, где растянув им в стороны руки и ноги, привязали их кожаными ремнями. Затем плиты пришли в движение, и приговоренные оказались поднятыми в вертикальное положение, для лучшего обозрения толпой. На эшафот взошла золотая, и при ее появлении вся площадь упала на колени.
— Эти грязные рабы, — крикнула она, указывая пальцем на пленников, — возомнили себя людьми. Они нарушили святой закон, приступили все границы дозволенного. Поднимите глаза, посмотрите на свою госпожу в гневе и запомните, что ждет вас, если вы надумаете повторить эти гнусные преступления.
Рабы стали медленно поднимать головы, но взгляды были устремлены не на женщину, а на готовых к казни парней.
— Я сама вырву им их мерзкие языки, но сначала они испытают столько боли, что хватило бы на всех вас. Приступай, раб, — отдала он команду палачу.
Золотая ушла, и в полной тишине все невольники встали с колен и затаили дыхание, ожидая начала пыток.
Палач, чернокожий мужчина, взял с лавки большие стальные ножницы и встал между пленными, выбирая с кого начать. Иван, совсем еще мальчик, смотрел на него испуганно, но старался прятать это чувство, выставляя напоказ гордость и ненависть. Второй был совершенно спокоен внешне. Зажав пальцы в кулаки, он прошептал: "Начни с меня". Палач подошел к нему и поправил ремни на запястьях. Потом он присел и, открыв двумя руками лезвия ножниц, потянулся к пальцам на ногах. Имос сжал зубы и, зажмурив глаза, перестал дышать. По площади пронесся гул сожаления, раздался звук щелкающих лезвий и звонкий удар металла по камню. Это палач, поднявшись, бросил с эшафота на булыжную отмостку свой инструмент.
— Жалкий слизняк, — раздался крик его хозяйки, и мужчина, как подкошенный упал с эшафота под воздействием пластины.
Рабы, стоящие рядом отхлынули назад с испугом, а потом кинулись поднимать упавшего, и сразу несколько человек повалились на колени, пронзенные острой болью. Площадь ахнула. На эшафот выскочили оранжевые, беспорядочно стреляя в воздух, и рабы, все до одного, упали на колени. Среди них вновь появилась золотая. Она вырвала пистолет у стражницы и навела его на грудь Имоса.
— Сдохни, — крикнула она. Раздался выстрел и золотая, выронив оружие, неестественно заломив руки, упала под ноги привязанному к плите пленнику.
Никто не понял, откуда был произведен выстрел. На площади воцарилась тишина: и рабы, и их хозяйки, и оранжевые растерянно смотрели по сторонам, стараясь увидеть убийцу представительницы высшей касты.
В далеком будущем человечество поработили твари из космоса, которые питаются жизнью на Земле. Мир разделен на Свалку - умирающую цивилизацию, и Зоосад - искусственно созданный питомник для поддержания жизни особенно ценных для колонизаторов людей. Инопланетные существа, никогда не знавшие творения, впечатлены человеческой способностью создавать произведения искусства и распространять «эффект жизни» на неживое. Художники, поэты, музыканты и скульпторы живут в Зоосаду, где их единственное предназначение — претворять в жизнь свои идеи и создавать красоту.
Можно ли человеку безнаказанно превратить отдельно взятую территорию в могильник для радиационных отходов? Настолько ли податлива, послушна и безропотна природа, которую многие из людей считают неодушевленной материей, лишенной разума и возможности отмщения? Если Земля всё же разумна, то каков будет её праведный гнев, направленный против людей? Как сами люди поведут себя в условиях локального апокалипсиса? Смогут ли они вообще сохранить свой человеческий облик? Удалось ли автору дать исчерпывающие ответы на эти вопросы, судить читателю...
Жила-была девочка Мари, у неё были папа и сестра. Обычная такая домашняя девочка из старшей школы.И узнала Мари, что она — особенная, что она — маг. И не только она, а тысячи и тысячи других людей. Но почему же именно на неё возлагают надежды, которые так сложно оправдать, когда тебе всего семнадцать?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Вторая часть трилогии "Мир Артефакта". Хранительница Артефакта, сама выбирает за кого ей выходить замуж, после, чего они привыкают к своим мужам, а некоторые из них влюбляются в них.
Решив учиться в магической Академии, я пошла против воли отца. Ему не хотелось, чтобы я выходила за пределы нашей территории. В его глазах моя судьба — сидеть дома в четырех стенах, со временем выйдя замуж за того, на кого он укажет, за того, кому он сможет доверить нашу семейную тайну, размер и важность которой очень велики. Но меня такое решение не устроило и я, забрав с собой верного друга, сбежала, впервые в жизни поведя себя таким образом. Что ждет меня на этом пути? Что за таинственные личности появляются на моем пути? И что за судьба уготовлена мне пророчеством?