Я все еще влюблен - [125]

– Слушай, Мавр, – вдруг осенило дочь. – А может быть, мне не писать ему, что я девочка, а притвориться мальчиком и имя какое-нибудь придумать, как у мальчишки? А когда мы с дядей Фредом туда поедем, я надену брюки, остригусь, и Линкольн ничего не узнает.

– Нет, это тоже нечестно, – решительно сказал отец. – Пусть все будет так, как есть.

Тусси немного помолчала. В ее блестящих черных глазах метались отблески каких-то новых замыслов, предположений, планов. С трудом подавив их в себе – и видно было, что лишь на время, – она спросила:

– Ну а как же теперь отправить письмо? Запечатать в бутылку?

– Что ты! Этот способ хорош там, где нет других, например в океане, на необитаемом острове. А мы должны побеспокоиться, чтобы письмо дошло возможно скорей, – для этого его надо отнести на почту.

– Когда?

– Завтра пойду в Британский музей и занесу.

– Нет, Мавр, это надо сделать сегодня.

– Хорошо. Вот уложу тебя спать и схожу.

– Нет, ты иди сейчас.

Марксу ничего не оставалось, как одеться и, попросив Женни уложить Тусси побыстрее в кровать, пойти на улицу.

Девочка хотела непременно дождаться возвращения отца, но борьба со сном в таком положении, когда твоя голова лежит на подушке, оказалась ей не по силам – она тотчас уснула.

Утром прямо с кровати, в ночной рубашке, Тусси кинулась в кабинет отца.

– Ну как, Мавр? – крикнула она, распахивая дверь.

– Все в порядке.

– Отправил?

– Конечно.

– И оно уже пошло?

– Разумеется.

– А когда Линкольн получит его?

– Трудно сказать… Ты же видишь – война! Доставка почты может быть задержана. Но я думаю, что Линкольн уделяет достаточное внимание почте, ведь он сам в молодости был почтовым служащим и понимает значение ее работы.

Узнав, что Линкольн работал на почте, Тусси успокоилась – как письмо могло не дойти до человека, который сам занимался письмами!

С этого дня вся жизнь Тусси превратилась в ожидание ответа от президента. Каждый раз, когда Маркс писал письмо Энгельсу, она требовала, чтобы отец справлялся у своего друга, не получил ли тот вызова из Вашингтона. Но время шло, а вызова не было и не было ответа.

– Что бы это значило, Мавр? – тревожно спрашивала Тусси. – Уж не перехватили ли мое письмо южане?

– Конечно, такая возможность не исключена, – разводил руками отец, – но все-таки, думаю, она маловероятна. Скорее всего, Линкольн принял во внимание твои советы, а ответить тебе просто некогда. У него же столько дел! Должно быть, он занят подготовкой наступления.

Тусси такое объяснение не удовлетворяло. Она понимала: занят, но ведь ее письмо было государственной важности. Однажды, услышав разговор взрослых об агентах южан в Северных штатах – их называли «медноголовые змеи», – девочка подумала: а не засели ли эти «змеи» и на здешней почте? И не перехватили ли они ее письмо?! Она даже похолодела от предположения о таком коварстве.

Вечером Тусси поделилась сомнениями с отцом.

– Это невозможно, – категорически заявил Мавр. – Там сидит такой милый почтенный старичок, что заподозрить его ни в чем нельзя.

– Какой ты наивный человек! – горячо возразила девочка. – Он же может притвориться! Ты сам читал нам в газете, как шпионы южан действуют в Северных штатах… Я тебя очень прошу, завтра, когда Лаура пойдет провожать тебя в библиотеку, пожалуйста, возьмите меня с собой и давайте зайдем на почту. Я должна видеть этого старичка сама.

На другой день после завтрака Мавр и Лаура повели Тусси на ту почту, с которой обычно отправлялись письма Энгельсу и вся другая корреспонденция. Тусси страшно волновалась, она была убеждена, что тотчас увидит двойную игру старичка и гневно крикнет ему: «Вы шпион!» На ее крик прибежит полицейский, шпиона схватят, а через несколько дней она получит телеграмму: «Благодарю за помощь. Вы доказали свою преданность нашему делу. Срочно выезжайте вместе с дядей Фредом. Жду. Президент Северо-Американских Соединенных Штатов Авраам Линкольн. Вашингтон, Белый дом».

Когда вошли в помещение почты, Тусси была ни жива ни мертва от волнения.

– Доброе утро, господин Вуд! – приветствовали старичка за барьером Мавр и Лаура.

Тот любезно ответил на приветствие и спросил, глядя на Тусси:

– А кто эта маленькая леди?

– Это моя дочь Тусси, – сказал Маркс. – Она хотела бы с вами познакомиться.

«Ах, что он делает! – ужаснулась Тусси. – Ведь надо же, чтобы никто здесь не знал, кто я!» Старичок, конечно же, был подозрительный. Усы у него наверняка приклеенные, а на голове парик… Но вот он уже вышел из-за барьера и, наклонившись, протянул руку:

– Роберт Вуд, начальник почты.

«Роберт? – пронеслось в мозгу Тусси. – Какой негодяй! Он так уверен в своей безнаказанности, что даже не боится называть себя именем командующего войсками южан – генерала Ли!.. Ну что ж, раз Мавр испортил мне мой план, будем действовать иначе. Посмотрим, как он встретит это!»

Пытливо, не мигая, глядя в глаза почтмейстеру, Тусси протянула ему руку и отчетливо, громко произнесла:

– Элеонора Маркс, друг Авраама Линкольна!

Она ожидала увидеть в глазах чиновника смятение, страх, мольбу о пощаде и уже приготовилась крикнуть ему в лицо: «Как вы смели перехватить мое письмо? Шпион! Рабовладелец! Змея!» Но почтмейстер, потряхивая ее влажную и ледяную от волнения ручонку в своей сухой теплой ладони, тихо засмеялся и переспросил: