Я — вор в законе - [22]

Однако, даже сосчитав до десяти, Варяг не смог забыть Свету. Ее образ был наваждением. Он казался сейчас наказанием за ранее совершенные прегрешения.

Варяг вспомнил, как увидел ее впервые, в хирургическом отделении городской больницы. Он лежал на столе совершенно обнаженный, с распоротым в драке животом, а она в синем халате и такого же цвета колпаке стояла рядом с хирургом и, подавая инструменты, с любопытством рассматривала его наколки. Он не видел ее лица, и только пронзительные синие, живые и веселые глаза сияли над марлевой маской. Хмыкнув, хирург спросил:

– Ну что, боец, кричать будешь? Или все-таки наркоз?..

– Я – вор, – неожиданно для себя заявил Варяг.

Она звонко расхохоталась:

– Да хоть палач. Боли-то все боятся!

А когда хирург зашивал его, он, морщась от боли, говорил:

– Сестра, а что, если мы с вами как-нибудь встретимся? В ресторан сходим или в театр…

Она смеялась и отвечала:

– Ты выживи сначала, ковбой, а потом уж будем про рестораны разговаривать…

А увидев ее без маски, Варяг был просто сражен ее красотой и вскоре после выписки из больницы заявился в отделение с огромным букетом роз. Светлана покраснела от удовольствия и сказала:

– Терпеть не могу ресторанов.

Как в омут, забыв обо всем на свете, бросились они в свой головокружительный роман. За всю свою жизнь Варяг никогда не был так счастлив с женщиной, и, когда ему снова пришлось отправляться на зону, он впервые шел туда с сожалением. Ему страшно не хотелось расставаться со Светкой, кроме того, он боялся, что за то время, что он будет сидеть, она забудет его и найдет кого-нибудь другого. Но этого не произошло: она писала ему длинные ласковые письма, приезжала на свидания, а когда он вышел, от счастья всю ночь прорыдала в подушку, уговаривая его бросить свою профессию.

И сейчас Варяг знал, что Светлана верна ему и любит только его. Они оба считали, что предназначены друг для друга и никто другой не сможет занять место одного из них.

…Варяг долго перебирал пальцами хрустящие листки журналов, теребил обшивку кресел и наконец, утомленный самоистязанием, тревожно уснул.

Всю ночь его мучили кошмары, и лишь под утро приснилась сама Света. Она гладила его по голове, целовала в губы и говорила:

– Ты же сильный, ты сам знаешь, что нужно делать. Поступай, как велит тебе твое сердце, а я от тебя никуда не денусь…

Проснулся Варяг в полдень следующего дня. За все это время никто не осмелился его побеспокоить. Он чувствовал, что оставил во вчерашнем дне свои опасения и теперь молодой любовницей его поджидала новая жизнь.

Варяг подошел к окну: во дворе все так же разгуливали парни с автоматами, вот только машин стало поменьше, видно, гости Медведя разъехались по своим делам, оставив Варяга отлеживать бока. Телохранители громко смеялись, о чем-то оживленно переговариваясь, и было видно, что жизнь в этом замке протекает для них безмятежным приятным отпуском. На миг Варяг почувствовал к этим здоровякам раздражение, которое скоро было забыто – так быстро забываешь о плохой погоде, если на улице не идет дождь. Без этих парней тоже нельзя, они часть той огромной машины, за рулем которой вот уже десятки лет сидит вор по кличке Медведь.

Варяг снова вспомнил о Светлане, но сейчас это не было так болезненно. Это уже не навязчивая идея, какой она была еще вчера.

Варяг чувствовал в себе перемену. Он жаждал действий. Похожее ощущение испытывают бойцы перед скорым наступлением, вот тогда ожидание становится тягостным, и даже мысль о возможной смерти не так страшит.

Скоро зашел Алек. Он так же добродушно улыбался, как и при первой встрече. И, не зная их отношений, можно было бы подумать, что они дружат по меньшей мере с десяток лет. Его улыбка не могла не обезоружить, но Варяг не сомневался и в том, что с таким же дружелюбием тот мог бы пустить в ход нож, если того потребует случай.

– Я еще раз связался с нашими людьми. Операция тебе назначена досрочно: сегодня на три часа. В это время в здании никого не будет, не считая врача, который будет тебе ее делать, и медсестры.

– Что мне следует делать, к чему готовиться?

– Тебе нужно будет просто лежать, а когда проснешься, твое лицо будет другим.

– Как же мне будут делать операцию, если они меня ни разу не видели? – засомневался Варяг.

– Открою тебе небольшой секрет. Мы готовились к этому раньше, твои фотографии и возможных претендентов уже изучались. Врачам было передано все, что они просили. Потом врач видел тебя сегодня утром, пока ты спал. – И Варяг понял, что чувство неловкости его не обмануло, когда он почувствовал, что кто-то пристально всматривается в его лицо. Такое ощущаешь даже во сне. – Врач сказал, что операция будет простой, но ты себя не узнаешь. Когда мы зашли в твою комнату, то ты все время повторял женское имя. Света, кажется?

От этого бесхитростного лукавства лицо Алека сделалось еще обаятельнее, на него невозможно было сердиться, и Варяг в ответ улыбнулся:

– У меня есть просьба.

– Если ты не попросишь звезду с неба, остальные просьбы выполнимы.

– Моя просьба поскромнее, – продолжал улыбаться Варяг. – Терпеть не могу вида крови. Пусть врач сделает так, чтобы, когда я открою глаза, не видел на себе простыню, забрызганную кровью.