«Я у себя одна», или Веретено Василисы - [32]

Я могу вспомнить десятки занозой застрявших в памяти женщин скандалов из-за помятого платьица, потерянного банта или попытки рисовать не тем и не там — и практически ни одного сюжета, в котором мама похвалила бы дочку за то, что та самостоятельно догадалась, как открывается замок. Пусть это был бы замок пудреницы — какая разница, все равно такая само­стоятельность у девочек, похоже, не приветствуется. Зато когда возникают затруднения, взрослые приходят девочкам на помощь быстрее и чаще: ну как же тут узнаешь, на что ты способна?

Так что не удивительно, что другая история тоже связана с одинокими про­гулками, только эта история — не о маленькой девочке, а о женщине-фи­лософе, женщине-писателе. Симона де Бовуар рассказывает о чрезвычайно трудном периоде своей жизни, когда "счастливая любовь", в которой спле­лось интеллектуальное партнерство и длящийся уже около года роман с Сартром, начала как бы растворять ее личность. Восхищение идеями парт­нера — это хорошо, но почему собственных идей стало приходить в голо­ву все меньше? Ей всего двадцать с небольшим, у нее, как говорится, "все хорошо": Париж, любовь, профессиональная перспектива. Откуда же это ощущение, что она теряет какую-то существенную часть себя, становится пассивной и внутренне несамостоятельной? Она принимает серьезное ре­шение: на год уехать из Парижа, преподавать в Марселе, побыть одной. И существенной частью ее паломничества к себе становятся большие пешие прогулки — настоящие походы по восемь-десять часов, в старом платье, веревочных сандалиях.

Все это происходит в те времена, когда молодая женщина, гуляющая по го­рам в одиночестве, кажется еще более странной, чем сейчас. Она попадает в непредсказуемые и порой рискованные ситуации, связанные с людьми, животными и стихиями. Она рискует подвернуть ногу или быть укушенной змеей — и ни души вокруг. Она учится отвечать за себя сама, рассчитывать свои силы и полагаться исключительно на них:

"В одиночестве я бродила в туманах, лежавших на перевале Сен-Виктуар, и шла по краю Пилон де Руа, рассекая всем телом силь­ный встречный ветер, — он срывал с головы берет, который, крутясь, улетал вниз, в долину. И я была одна, когда заблудилась в отрогах Люберон. И все эти моменты, полные тепла, жизни и ярости, принадлежат только мне и никому более".

Она вернулась в Париж другим человеком — та, которую мы знаем как об­ладательницу пытливого и независимого ума, спустилась с этих гор в вере­вочных сандалиях: "Я знала, что теперь я могу во всем полагаться на себя саму"[14].

Почти невозможно понять, что в интеллектуальных способностях мальчи­ков и девочек действительно врожденное, природное, а что связано с соци­альными ожиданиями и различиями в воспитании. Родители относятся к мальчикам и девочкам по-разному, они их даже в младенчестве по-разному держат на руках. Более того, они по-разному ведут себя при детях разного пола. В классической работе "Психология половых различий" исследовате­ли Стэнфордского университета проанализировали наиболее распростра­ненные предрассудки, не подтверждающиеся экспериментально. Итак, за­ведомой неправдой является следующее:

•   девочки более общительны и более внушаемы, чем мальчики;

•   у девочек более низкая самооценка;

•   девочки лучше обучаемы в отношении монотонных, исполни­тельских операций, а мальчики более "аналитичны";

•   на девочек больше влияет наследственность, а на мальчиков — среда;

•   у девочек лучше развито слуховое, а у мальчиков — зрительное восприятие;

•   у девочек меньше выражена мотивация достижения, желание преуспеть.

•   у девочек лучше выражены речевые и языковые способности;

•   у мальчиков лучше выражены математические способности;

•   у мальчиков лучше выражена способность к зрительно-простран­ственной ориентации;

•   мальчики более агрессивны — и словесно, и физически[15].

Данные эти получены не вчера. И почему же они не перевернули жи­тейских представлений о мальчиках и девочках, будущих тетеньках и дя­деньках?

При всем уважении к научной традиции, все это более чем условно, пото­му что очень трудно (если вообще возможно) отделить собственно способ­ности, "данные" — от их судьбы в мире. Мир же встречает мальчика и де­вочку разными ожиданиями, причем с самого начала, с первого крика но­ворожденного. А ожидания — это не просто мысли, они материализуются во вполне конкретных действиях тех людей, которые круглосуточно фор­мируют маленького ребенка. И, разумеется, они во многом сформированы "мифом пола", который тем самым превращается в реально действующую силу, непосредственно участвующую в воспитании и обучении. До тех пор, пока он "носится в воздухе", мы им дышим — и те, кто растят мальчи­ков и девочек, и случайный прохожий на улице с каким-нибудь дурацким замечанием, и школьная медсестра или как там у них в Стэнфорде эта дол­жность называется. То, что объявлено неправдой "по науке", может пре­красно "жить и побеждать" еще десятилетиями, путая и сбивая результаты более поздних исследований. А жизнь подсказывает, что гендерные сте­реотипы ох как живучи, и никакой фундаментальный труд им не указ.