«Я у себя одна», или Веретено Василисы - [11]

Занятия? О, разные! Мы встречались и с многодетными мамами, и с женщи­нами, решившими сначала заниматься карьерой, и с успевающими и то, и другое. Иногда, если позволяет время, в самом конце группы я предлагаю назвать свое занятие там, во внешнем мире. Полный восторг и "коробочка с сюрпризами": оказывается, наша главная шутница — директор техническо­го училища, а вот радиожурналистка, менеджер, учительница итальянского языка, web-дизайнер, риэлтор, врач-гомеопат... Нам было не до этого, мы за­нимались другим, но и картина нашей разнообразной занятости тоже впе­чатляет. И может быть, это впечатление особенно сильно на фоне необыкно­венного ощущения общности сопереживания, своего рода "сестричества".

Внешность? Разная, что всегда интересно и здорово. Единственное, что могу сказать наверняка, — это что на группу приходят удобно одетыми, хотя никто об этом специально не предупреждает. Поскольку женщины всегда так или иначе обдумывают этот вопрос и никогда не выходят "на люди" абы как, я вижу в этом еще одно подтверждение тому, что этот день (или два, или вечер — в проекте бывали группы разного формата) дей­ствительно посвящен себе.

...Искушение расширить, разветвить группы, успешно идущие уже семь лет, велико. Мне который год не дает покоя идея тренинга, посвященного различиям в языке и мышлении мужчин и женщин. Пару раз мы попробо­вали его заявить и столкнулись с еще одной стороной того, о чем я расска­зала в этой главе. Звонят и записываются женщины. Одни, без исключе­ний. Это бессмысленно, поскольку сама постановка вопроса требует рав­ной заинтересованности "высоких договаривающихся сторон". В против­ном случае речь опять идет о том, "как понять — или "ах, почемуне понимает". И пока это так, для меня есть смысл в ведении женских групп про то, как понять

И ВСЕ-ТАКИ ЧТО МЫ ТАМ ДЕЛАЕМ?

Не рассказывайте, что с вами произошло.

Покажите, как это было.

Якоб Леви Морено, создатель метода психодрамы

И тут, пожалуй, самое время рассказать о том, мы работаем — что у нас на самом деле происходит и чем оно отличается от семинара, посиде­лок, дамского клуба или собрания.

Женские группы по традиции велись преимущественно как разговор­ные — участницы сидят в кругу и говорят, а ведущая может с разной сте­пенью определенности влиять на ход этой дискуссии. Бывали и группы другой направленности, например, телесно-ориентированные, танцеваль­но-двигательные, использующие технику управляемого фантазирования, работающие со сновидениями — групповые подходы владеют самым раз­ным "инструментарием", а выразить себя и быть понятой можно не только на словах. Нашу работу мы построили на основе психодрамы, хотя на за­нятиях даже слово это не упоминается — только если возникают вопросы. Русское звучание слова автоматически провоцирует фантазии об экзальта­ции, "страстях в клочья", театральщине и явно уводит "не туда", — не го­воря уже о том, что какой-то грамотей в "ТВ-парке" завел рубрику "Психо­драма" и сваливает туда аннотации всех психологических кинодрам и все сюжеты с участием душевнобольных героев: как слышится ему, касатику, так и пишется. Нескладно получается, а что делать — термин есть термин, не "душедейством" же ее называть! (Буквальный русский перевод с гре­ческого звучал бы примерно так, и тоже хорошего мало.)

А на самом деле суть этого весьма почтенного и старого метода групповой работы такова: душа получает возможность действовать не внутри, как ей привычно, а вовне, и любые ситуации, воспоминания, отношения, фантазии могут воплощаться и исследоваться средствами ролевой игры[5]. От этой игры не требуется выразительность, театральность тут совершенно ни при чем, зато она позволяет сразу взять "быка за рога" и не прятаться за слова­ми. Соображения автора — мои то есть — по поводу метода можно прочи­тать в другой книге[6], а сейчас я просто постараюсь "на пальцах" объяс­нить, как это происходит. Без этого некоторые дальнейшие фрагменты бу­дут не совсем понятны.

Любую сцену из прошлого можно "переиграть" в настоящем времени, "здесь и сейчас". Это особенно важно, если сильные чувства в реальности не были выражены, остались под спудом. Если мы на минутку задумаемся об этом, то поймем: то, что для нас важно, с нами всегда, это всегда "сей­час", сколько бы лет ни прошло. Мы не можем исправить прошлое как по­следовательность событий, как факты: развод родителей, собственные ошибки или травмы, упущенные возможности. Но мы можем — а иногда и просто-таки должны — в подробностях рассмотреть те его фрагменты, ко­торые определяют что-то важное из нашей сегодняшней (и завтрашней) жизни — те, которые из-за своей значимости "всегда сейчас". При этом понимания "одной головой" явно недостаточно: важно войти в соответ­ствующее эмоциональное и физическое состояние. Психодрама не только умеет прояснять, освещать ярким светом осознавания и понимания, но и дает возможность завершить незаконченное, оплакать утраты, досказать невысказанное.

Смысл? Прямой! Не завершенные на эмоциональном уровне отношения продолжают болеть и "нарывают", невыраженные чувства все равно ищут выхода и порой находят его нам во вред — так "застревают", например, обиды и претензии к близким, так годами мучают не сказанные слова про­щения и прощания. Может быть, для других участников тех ситуаций и от­ношений они были не так уж и важны; может быть, для них все закончено и забыто, но если наше прошлое продолжает "дергать", если мы не в состо­янии отпустить свои старые чувства, убеждения или способы поведе­ния, — это важно не для других, а для нас самих. Зачастую в реальности просто нет возможности для завершения, "доработки" значимых отноше­ний: когда-то властная, ломающая дочку мать уже стара и сама от нее за­висит, какие уж тут разборки? Уже нет того подъезда, где девчонку до смерти испугали; давно исчезла с горизонта "та самая" подруга — да мало ли! Не всякая подробность из нашего прошлого нуждается в оживлении и "переигрывании", но таких немало — и психодрама дает нам тот "волшеб­ный фонарь", с которым можно отправляться в "там и тогда", превращая его в "здесь и теперь".